Сергей Алексеев: Дороги

Шутить сейчас Смоленский не намеревался. Едва выскочив из машины, Вилор Петрович направился к себе в палатку, надеясь тотчас поговорить с Вадимом. Всю дорогу он думал од этом разговоре, готовился, бормоча про себя убеждающие слова.

– Добрый вечер, Вилор Петрович! – окликнул его Шарапов. – А я вас поджидаю!

– А, Леопольд, – бросил Смоленский, не останавливаясь. – Как ваши успехи?

– Успехи ничего… – проговорил Шарапов, забыв поправить Смоленского. – Идем помаленьку вперед…

– Счастливого пути. – Смоленский вошел в палатку: Вадима не было…

– Я давно хочу с вами поговорить, Вилор Петрович, – сказал Шарапов, следом войдя в палатку. – Серьезно надо поговорить. Вопрос жизни и смерти.

– Вы, Леопольд, как влюбленный, – проронил Смоленский, присаживаясь на раскладной стульчик и подвигая другой Шарапову. – Только у влюбленных все состоит из жизни и смерти… Вы Вадима не видели?

– Видел! – с готовностью отозвался Шарапов. – Мы с ним даже поговорили немного… Он, кстати, вашу привычку перенял, зовет меня Леопольдом! – улыбнулся Леонард. – Но я ему прощаю, хороший парнишка… Я вот что хотел сказать, Вилор Петрович, – неуверенным тоном начал Шарапов. – Живем мы с вами, можно считать, в одном городе, работаем, выходит, тоже вместе, а все нас мир не берет…

– Не возьмет нас мир, Леопольд, до тех пор пока вы крутитесь у меня под ногами, – отрезал Смоленский. – Уйдете с трассы – я вас только уважать буду.

– Ну, это как рассуждать, – несколько дерзко, как показалось Смоленскому, сказал Шарапов. – Я, конечно, признаю ваш опыт, вы уже столько дорог спроектировали, да и я раньше о вас слышал, когда мы еще с вами тут… не столкнулись. Откровенно сказать, я бы с удовольствием пошел к вам простым геодезистом, чтобы поучиться… Но сейчас вопрос не в этом. Я тоже могу сказать, что вы у меня под ногами крутитесь. Правда ведь? Я понимаю: по идее я должен вам уступить эту трассу. Вы все-таки из Ленинграда, с опытом, а я местный, родился и вырос тут вот и первый раз в жизни сам проектирую дорогу… Вы знаете, Вилор Петрович, я с детства мечтал, что сам, собственными руками буду облагораживать нашу глухомань. Дороги строить или еще что, но буду.

«Мальчишка, – думал Смоленский, разглядывая коричневую блестящую куртку Шарапова, – мечтал строить, глухомань… Ты еще не знаешь, что такое слово «работа». Тебе все еще игрушки чудятся, маузер нацепил…»

– Ну что вы от меня хотите? – перебил его Смоленский, – Что вы предлагаете?

– Пусть ваши люди мне не мешают, – с готовностью ответил Шарапов. – На прошлой неделе ваши рубщики с моими драку затеяли. Я фамилию одного записал – Афонин. А второго так запомнил, без бумажки, это ваш сын, Вилор Петрович.

– Вадим? – непроизвольно спросил Смоленский.

– Ага, – подтвердил Шарапов, – он ходил задирался, а этот Афонин потом выскакивал и с кулаками…

«Ну не подлец ли, – Смоленский сжал кулаки, – на каждой шагу Вадим, Вадим… Только и слышу. Ну погоди, я с тобой поговорю…»

– А на этой неделе кто-то из ваших стащил две дальномерные рейки, – продолжал Шарапов, – и ведь что, гады, сделали? Изрубили! Мои ребята нашли одни обломки… Я, естественно, по своему начальству не докладывал, но если так будет дальше – напишу рапорт Лобову. Так же работать невозможно! Мои-то вашим не пакостят! Я Скляру об этом рассказал, а он – я в ваши дела со Смоленским не вмешиваюсь!

– Хорошо, – сквозь зубы проговорил Вилор Петрович, – я обещаю, что подобного больше не случится.

– Я, естественно, вам верю! – улыбнулся Шарапов. – Вы-то можете подействовать. Этот Скляр ваш ни рыба ни мясо… В самом деле, что нам делать? Я вообще думал, хорошо бы встречу между нашими партиями организовать, танцы и все прочее. У меня же в партии девчоно-ок!..

– С танцами вы загнули, Леопольд, – поморщился Смоленский. – Мы на работе, а не в доме отдыха.

– Это правильно, – быстро согласился Шарапов. – Это точно! – И куртка его отчаянно скрипнула. – Я тоже Лобову говорю, давайте работать без выходных, как ленинградцы. А он ни в какую. Мол, ленинградцы-то зимой отгулы получат, а у нас они не положены… Партия-то моя подчиняется лично Лобову, а он мужик твердый… Без выходных трудновато?

– Трудновато, – неожиданно согласился Смоленский и вздохнул.

– Откровенно сказать, я вам завидую, Вилор Петрович. Вы работаете в институте, у вас размах – дай бог! По всей стране. А я торчу тут, при руднике, и никакой почти перспективы. – А как же с освоением глухомани? – улыбнулся Смоленский. – Вы, Леопольд, проявляете непостоянство…