Сергей Алексеев - Тайна третьего кургана

Чем ближе мы были к Еранскому могильнику, тем сильнее одолевали меня сомнения. Да и Сергей нервничал, хотя умел сдерживаться. Вот и сейчас он спокойно спал.

В старом селе было тихо, лишь изредка и коротко взлаивали собаки. В лесу же, что начинался недалеко от нашей палатки, пела какая-то птица – звучно, с паузами, будто прислушивалась к своему голосу…

Я поднялся – Алена сидела, прижав палец к губам, и прислушивалась.

– Кто-то ходит вокруг, – прошептала она, – и лопаты наши трогает. Звенело…

Я чуть раздвинул тщательно заделанный от комаров вход палатки: возле наших вещей, брошенных в беспорядке на поляке, стояла женщина в длинном темном платье и мужской шапке. Узнать ее было нетрудно…

Мы увидели ее первый раз, когда ставили палатку. Она возникла неожиданно на фоне темнеющего перелеска у сараев, и мы, обернувшись, стали ждать, надеясь познакомиться с первым местным жителем. Интерес был не праздный: нам требовался проводник, который бы отвел нас к курганам. Искать по схеме, нарисованной Оваловым, – день потеряешь. Наверняка с тех пор все заросло, исчезли дороги и тропы, а в таких деревеньках о курганах обычно каждый мальчишка знает. Но женщина неподвижно стояла в двадцати шагах и подходить не собиралась. «Может, это огородное пугало?» – предположил Стас Кареев. «Сам ты пугало…» – бросил Шкуматов.

– Та же самая, – тихо сказал я Алене. – Бродит…

– Может быть, выйти и спросить, что ей нужно? – прошептала Алена. – Дайте я выйду?..

– Шкуматов, вставайте, – сказал Стас и, тяжело вздохнув, сел, – к вам дама…

– Ладно, салага, помолчи, – отрезал Иван. – Остряк нашелся…

Оказалось, и они не спали.

– Тихо, – предупредил я и выбрался из палатки. Женщина, ничуть не смутившись, оглядела меня и стащила с головы шапку.

– Здравствуйте-ка, – поклонилась она, – солдатик-то, который с вами, спит, поди…

– Спит, – сказал я, – что вы хотели?

На вид ей казалось за сорок, хотя разглядеть в сумерках ее лицо было трудно. Лишь поблескивал гладкий и высокий лоб да темнели скрученные в узел волосы.

– Больно глянуть хочется, – призналась женщина, и я понял, что она улыбается, – и спросить кой-чего. Бабы-то не верят, врешь, сказывают, Фрося…

– Не спит он, прячется, – донесся из палатки голос Стаса Кареева.

– Перестаньте, ребята, – взмолилась Алена, – что вы, в самом деле…

– Ты-то не знаешь, всех отпускают или нет? – Она приблизилась ко мне. – Я туто-ка в военкомат бегала про Гришу спрашивать, сказывали – скоро…

Сергей Бычихин вышел из палатки и встал рядом со мной.

– Я думаю, ежели отпускать начали, так и Гриша мой придет, – продолжала женщина, – поди, не станут держать. Он мне писал, что будто медальку получил…

– В чем дело, мамаша? – спросил Сергей.

– Какая ж я мамаша! – тоненько и как-то счастливо засмеялась женщина.

Глаза ее сверкнули в темноте, молодо заблестели ровные белые зубы, и мне вдруг стало зябко: она действительно походила на сумасшедшую… Я вспомнил короткий и какой-то странный разговор с председателем сельсовета Крапивиным, когда мы грузились в машину. «Вы, ребята, поосторожнее там, в Еранском,- предупредил он, – люди там, знаете…» – «Какие?» – совершенно не вникая, спросил я. «Да невеселые, что ли… – неопределенно сказал Крапивин. – Если что, говорите, с моего ведома приехали. А я как-нибудь к вам загляну».

– Ой, ты-то, однако, начальник? – ахнула женщина а взяла Сергея за рукав.

– Начальник, – подтвердил Бычихин. – Что спросить хотела?

– Солдатика-то вашего как отпустили, на побывку или по ранению? – Она торопливыми руками поймала пальцы Сергея. – Ты скажи, скажи, а? Моево Гришу-то когда?.. Военкомат сказывал – как война кончится. Я бегала тут по весне, спрашивала… А когда она кончится?

– Скоро! – весело пообещал Бычихин. – Если военкомат говорит – придет твой Гриша. Куда он денется! К такой красавице как не прийти! Так что шагай домой.

Я толкнул его в бок, но Сергей исподтишка показал мне кулак. Женщина снова рассмеялась.

– Спасибочко, от спасибочко! – восклицала она. – Мне наши-то не верят! Врешь, сказывают, Фрося, чудишь. Все меня дурочкой считают.

Женщина неожиданно выпустила руку Бычихина и шагнула вперед. Я оглянулся: за нами стоял Шкуматов…

– Скажи-ка, миленький, не видал ли ты моево Гришу? – смущенно спросила она, сложив руки на груди. – Григория Криволукова? Веселый такой, с гармошечкой…

– Он не видел, – ответил за Ивана Бычихин. – Они в разных частях служили.