Алексей Курилко - Земля вращается со скрипом

Тогда редакция журнала ютилась в двух комнатушках старинного дома на улице Пушкинской. Затем они переехали на Андреевский спуск, затем спустились поближе к Бессарабскому рынку… Они перемещались по городу, словно пытались уйти от кредиторов и преследующих неудач.

Нынче они обосновались на улице Хмельницкого. Надеюсь, обосновались накрепко, на века…

Хороший редактор умеет, наверное, по двум-трем страницам определить: стоящая вещь у него в руках или полная чушь. Ведь не обязательно съедать всю бочку с дерьмом, дабы понять, что это невкусно, достаточно одной ложки. Во всяком случае, так говорят знающие люди.

Я думаю, такое умение редактору необходимо, чтобы не сойти с ума. А как иначе? Насколько я помню, в редакцию присылают более трех тысяч рукописей ежегодно. Или ежемесячно?

Ужасная работа. Все время читать. То есть читать — хорошо. Но когда это твоя работа, то что делают редакторы, чтобы отдохнуть, развеяться… Может, пишут? «Дорогая, у меня сегодня выходной, хочу поваляться на диване, черкануть рассказ-другой».

Я вхожу в кабинет главного редактора.

Хозяин кабинета, Алексей Владимирович, высокий и худой, встречает меня радушно: поднимается навстречу, мы пожимаем друг другу руки…

— Спасибо, что заглянули, я мог бы и по телефону все рассказать, но так приятней. Может, хотите чаю?

— Нет, благодарю.

С интеллигентными людьми я всегда говорю сдержанно и учтиво. Чувствую себя послом из другой далекой страны. Вероятно, так Максим Горький разговаривал с Толстым и Чеховым.

— Мы послали вашу повесть на соискание «Новой премии». В номинации «Малая проза».

— Какую повесть? — спрашиваю. — «Сборище»?

— Да. Ее приняли весьма благосклонно. Она уже вошла в лонг-лист.

— Куда?

— В длинный список претендентов. Вы слышали о «Новой премии»?

— Что-то… да… краем уха.

На самом деле мне стыдно признаться в своей дикости. Ничего я о «Новой премии» не слышал.

Участвовал я когда-то давно в литературном конкурсе «Дебют». Для юных дарований. Были вполне реальные шансы на победу. Но потом — вдруг — выяснилось, что по возрасту я уже не имею права участвовать. Мне исполнилось двадцать пять, а участники должны были быть не старшее двадцати четырех лет. Как будто я перестал от этого быть юным дарованием. Вот до сих пор ты еще юное дарование, а буквально через неделю ты уже не юное или не дарование.

Еще был международный литконкурс «Тенета». Меня номинировали от журнала «Майдан». Я занял «почетное» восьмое место. Даже в тройку не вошел.

— Это довольно престижная премия, — сообщает Алексей Владимирович.

Я вижу по выражению его лица, он явно разочарован моей реакцией. Однако же я все-таки рад. Честно, рад. Просто я, что называется, скуп на эмоции.

— Простите мою меркантильность, — спрашиваю, — а что получает победитель?

Его брови медленно ползут на высокий лоб. Я уточняю:

— Какая сумма грозит мне в случае победы?

Алексей Владимирович растерянно пожимает плечами и разводит руками в стороны:

— В прошлом году, насколько я помню, за первое место дали десять тысяч.

— Отличная новость!

— Рад за вас.

Он был совершенно искренен. Я ему верю. Вот интересно, а почему только малознакомые способны сорадоваться моим успехам?

Дома я нахожу пришпиленную кнопкой к двери ванной комнаты записку: «Ждала тебя до двенадцати. К сожалению, пора бежать. Тебе звонил какой-то Танилюк. Убеждена, он был нетрезв. Бутерброды на столе. Увидимся завтра. Соня».

Интрига держится. И уже начинает напрягать. Или нет? Прислушиваюсь к себе… Все в полном порядке. Подумаешь!

Какая-то девица, поразительно похожая на Одри Хепберн, посещает по утрам мою скромную обитель, моется, завтракает, смотрит телевизор… Я не против: меня это совершенно не стесняет. Хотелось бы, конечно, объясниться с ней, расставить все по полкам…

Перекусив бутербродами, открываю ноутбук, вхожу в Интернет и читаю все, что нахожу о «Новой премии».

Оказывается, ее вручают пятый год. И в прошлом году действительно за первое место дали десять тысяч долларов, за второе — пять тысяч, за третье — две с половиной.

Прочитав об этом, я сразу же осознал, что хочу, очень сильно хочу одержать победу. Пусть все бессребреники в мире объединятся и вдвоем осуждают меня — плевать! Мне нужны эти деньги! Я безработный, в конце концов. Снимаю квартиру. Ненавижу ездить в общественном транспорте. Люблю дорогие рестораны. Я уж не буду касаться такой деликатной темы, как алименты и долги.