Эрик-Эмманюэль Шмитт - Улисс из Багдада

Сидя в кустах на пригорке, чуть выше паркинга, я растирал себе ступни, чтобы лучше думалось.

— Помнишь, сынок, историю про Улисса и баранов?

— Здравствуй, папа. Рад видеть тебя, но сейчас не до литературы.

— Литература полезнее, чем ты думаешь. Как бы я увлек твою мать, если бы не читал ей стихов о любви? Если бы не выучился по книгам выражать свои чувства? Если бы не знал тысячи историй, которые можно нашептать ей в ухо?

— Наплевать! Польза литературы для семейной жизни — тема чересчур экзотическая, сегодня она мне вообще ни к чему.

— Сын, ты никогда не понимаешь своего отца. Упомянув притчу об Улиссе, я подсказывал тебе решение.

— Что за притча?

— Поздно. Ты убедил меня, что я тебе мешаю.

— Папа, хватит ломаться! Расскажи мне эту историю.

— Хитроумный Одиссей не знал, как выйти из пещеры, куда его заперли вместе с товарищами. Ибо ослепленный им Циклоп ощупывал каждого барана, когда стадо выходило из пещеры, проверяя, что ни один из пленников не уселся верхом. И потому Одиссей придумал связать по несколько баранов между собой и спрятать греков у них под брюхом. Таким образом Циклоп, оглаживавший овец по спинам, упустил Одиссея и его спутников.

Внизу под нами, на стоянке, сквозь утренний туман раздавалось тонкое блеянье, в полузачехленном фургоне толпились овцы, по бокам было заткнуто несколько тюков сена. Водитель отошел в туалет.

— Спасибо, папа, я понял!

— Ну наконец-то, — вздохнул папа, растворяясь в облаках.

Я скатился по склону к грузовику, не раздумывая залез под кабину и пополз между колесами. Оказавшись в центре, я прижался к колесным осям, уперся ногами и с помощью ремня плотно пристегнул тело к днищу машины, не полагаясь только на силу рук.

Водитель вернулся и осмотрел свой груз.

— Ну что, овечки? Все путем?

Я слышал, как он возится прямо надо мной.

Тяжело вздохнув, он спустился на землю. Я с тревогой ждал момента, когда он присядет на корточки и обнаружит меня, но он выкурил сигарету, раздавил окурок, влез в кабину и тронулся с места.

Мысленно я поблагодарил отца за то, что он подсказал мне уловку Одиссея, иначе я бы довольствовался тем, что спрятался среди скота.

Оставалось только надеяться, что грузовик точно едет в сторону Франции, а не на юг Италии. Поскольку со стоянки можно было выехать на обе стороны дороги, я не мог убедиться в этом заранее, а с места, где я теперь лежал, вжимаясь в железное днище, чтобы не оцарапать спину о шоссе, не видно было никаких дорожных знаков.

Недолгое время мы ехали, потом он замедлил ход, и я услышал его разговор с пограничниками, — слов было не разобрать из-за шума мотора.

Я не знал, можно ли радоваться: с одной стороны, это указывало, что он едет в правильном направлении, с другой — что, возможно, моей поездке пришел конец. О чем он с ними говорит?

Пограничники приказали ему доехать до столба и выключить мотор.

— Что? Вы просите нас посмотреть, что у вас в кузове?

— Это же ваша работа, нет?

— Да, но мы, пограничники, сами решаем, какую машину останавливать.

— Обыщите меня, а то я теперь всего боюсь.

— Что такое? Что случилось?

— А ваши коллеги не рассказывали? Среди скотины, которую я вез, спрятались три нефа. И пошло-поехало! Они решили, что я с ними заодно. Задержание, дознание, угрозы, мать честная! Явились ко мне домой, стали обрабатывать родню, рыться в банковских счетах и убедились, что я честный старый дурак! Да я чуть не впал в хандру, теперь уж увольте! Так что теперь я чуть что — сам себе устраиваю обыск и требую, чтобы вы проверили все по новой.

Двое пограничников перешагнули борт и нырнули в кучу животных, которые стали протестовать против такого вторжения. Они быстро все обыскали.

— Валяй! Все в порядке.

— Спасибо, ребятки. До скорого.

Грузовик снова тронулся.

Я едва смел надеяться, что мы пересекли границу.

Грузовик прибавил скорость, еще более впечатляющую от того, что земля проносилась в нескольких сантиметрах от меня. Ежеминутно я ждал, что автомобиль наедет на камень, на труп животного, на какой-нибудь выпавший груз и все это разорвет мне спину.

Туннели следовали один за другим, зловонные, душные, к судорогам в затекших конечностях прибавилось удушье.

Сколько времени продлится это мучение? Я чувствовал, что долго не продержусь… Шофер тем временем выбрал путь без остановок и светофоров, видимо автостраду.

Что делать?

Вдруг он остановился, заплатил дорожный сбор и съехал на более извилистую дорогу, где встречались перекрестки. Я снова воспрянул духом. Спускались сумерки. Только бы какой-нибудь светофор на перекрестке горел подольше…