Валерий Попов - Очаровательное захолустье

— …Странное начало.

— Так это ж его штучки! — с восторгом сказал. — Уже зороастрийцев на штурм повел! И я с ним ходил!.. Одного зороастрийца уже убили там… говорят… где тебя.

— Что значит — говорят? — Я еще больше удивился.

— Ну… сам я этого не видел, — Андре, как честный человек, немного смутился, — но реакционная пресса пишет…

Уже и реакционная пишет!

— …что Фрол уже мертвого зороастрийца подкинул!

— Этот может!

— …Но я этому, естественно, не верю! — произнес он с новой вспышкой энтузиазма.

Ну что ж… не верь, подумал я, раз ты такой. Такие люди тоже нужны. Без них как-то… холодно.

— Ну, тогда… — Я приподнялся.

— Лежи, лежи! — взволнованно произнес он.

Ладно. Может, я как раз красиво лежу, может, для Фрола — чем больше полегло, тем лучше? Наверняка! Моя работа — лежать.

— Уже и Москва гудит об этом! — продолжил радостно Андре и вдруг снова смутился: — Там как раз, в том домике маленьком, из-за которого закрутилось все, как раз один из Москвы отдыхает… причем из наших, из демократов… вроде.

Может, вроде он и демократ, но защищают его тоже крепко! — я на череп свой посмотрел. И Андре взгляд мой понял. Вздохнул.

— Не-не… ничего! — пробормотал я. Что будет вообще, ежели и его энтузиазм вдруг улетучится?! Надо поддерживать.

— В общем… живем! — радостно воскликнул он, но, поглядев на меня, снова смутился: я вроде не очень так живу?

— Нормально! — сказал я.

После его ухода я поднялся — хоть и большое дело делаю, но лежать устал. Надо идти миллионера воспитывать. Встал, пару раз качнулся взад-вперед, потом все же пошел. Мыцина не видать. Через маленькую комнатку, где грудой медицинское оборудование свалено, а также части скелета — надеюсь, не настоящего, — вышел на воздух.

Хотел пойти раздышаться. Пляж. Серая галька. Прибой цвета морской волны. И сразу же почти Крота встретил, как назло — не успел даже с духом собраться: нелегкое это дело — миллионеров воспитывать. А он как раз из воды выскочил, полотенцем растирался.

— Плавали? — для начала задал ему легкий вопрос.

— До буя и дальше, — довольно мрачно ответил он.

Да, нелегко будет!

— Что-то не так? — поинтересовался я.

Видно, он посредством купания успокоиться хотел — но не удалось ему это! С болью на самый верх нашего небоскреба смотрел. И там уже дымок какой-то струился. Что-то уже горит?

— Вы знаете, какой счет он мне выкатил? — проговорил он злобно.

— Больших цифр стараюсь не запоминать. Ни к чему мне это! — попытался пошутить я.

— Я тоже их не всегда люблю! — продолжил он тем не менее еще мрачней. Я-то чем виноват? Хотя конечно… Кто туда первый влез?

Я вздохнул как бы сочувственно.

— И что он там, спрашивается, творит? Говорит — зороастрийцев этих в горах Индии отлавливал поштучно — десять тысяч якобы долларов за каждого! Я их заказывал?

— Большой художник, — уклончиво сказал я.

— Авантюрист он, а не художник! — в сердцах воскликнул Крот. — Что он там вытворяет?

— Что?

— Вон… зороастрийца жжет! А с вертолета вон Си-эн-эн это снимает, как большой праздник! И это еще начало только!.. Не забыть бы мне, что я проплачиваю… «Срывание последних шор тоталитаризма»! — на глухие верхние окна показал.

— Так на месте вроде бы шоры? — неуверенно сказал я.

— Так то отдельный будет праздник! Снова им выкатывай! — Он почти орал.

Да-а… Встретились два гиганта! Момент для воспитания не очень уютный возник… особенно для выклянчивания денег. А я Мыцину обещал… Выждем!

— Большой мастер! — уже слегка успокаиваясь, произнес он. Я развел руками… да, мол, бывают большие мастера! Начать про Мыцина?

Но момент неподходящий все же: дым еще гуще повалил!

— Что он там у них… пластмассовый, что ли? — снова Крот заорал.

Не могут начальники эти не вмешиваться в художественный процесс!

— Может, мировое телевидение меня и раскрутит, — сказал он, — но зато местные точно… в банку закрутят, как помидор! Может, я и выхожу с этим, (дым все усиливался), — веротерпимым деятелем, любителем разных религий… но уроют меня просто, по-христиански!

— Так надо с местными больше контачить! — ввернул я.

— Вы уже… поконтачили! — Он впервые на меня поглядел.

— Так еще надо! — воскликнул я.

— …Спасибо, — сказал он, — но больше всего меня волнует тот домик за холмом.

— И на него выйдем! — пообещал я.

— Вы уже вышли! — Теперь по-доброму на меня поглядел.

— Еще с народом бы надо пообщаться.

— С народом? — дико удивился.