Евгений Кутузов - Во сне и наяву, или Игра в бирюльки

— Плохо же вы о нас думаете.

— А зачем тогда задержали письмо? Как оно вообще к вам попало?

— Как попало — это не вопрос, — сказал Шутов, — а задержал, потому что не знал содержание. Мало ли что там могло быть, не отдавать же ребенку. А с вызовом… То есть с пропуском, Евгения Сергеевна, мы, возможно, вам поможем. Да, у вас ко мне было дело?

— Я хочу уволиться из управления.

— Воля ваша. Хотя я на вашем месте сначала хорошенько подумал бы. Куда вы пойдете?

— Все равно куда.

— Предрассудки. Вам давно следовало бы смириться…

— С чем?

— Со своей судьбой, Евгения Сергеевна.

— Моя судьба — это моя судьба, — сказала она.

— Хорошо. Так что вас ко мне-то привело?

— Меня не отпускают, и насколько я понимаю…

— Кто вам сказал такую глупость! — Шутов нахмурился, и тон его сделался официальным. От наигранного радушия и дружеского расположения не осталось и следа.

— Сама догадалась.

— Я давно говорил, что ваша сообразительность делает вам честь. Не допускаете, что на этот раз могли ошибиться? По законам военного времени никто не имеет права менять место работы, когда захочется. А вы к тому же служите в особом ведомстве, не забывайте. И попали туда по собственному желанию и… по знакомству даже.

— Вот это была моя ошибка, — вздохнула Евгения Сергеевна. — А теперь прошу вас, отпустите!

— У Алферова проситесь, чтобы он вас отпустил. Он ваш начальник, а не я. К сожалению.

— Но он не подписывает заявление.

— Ничем не могу помочь. — Шутов натурально пожал плечами.

— Или не хотите?..

— Если честно, и не хочу. Думаю, что мы с вами еще нужны будем друг другу.

— Зато я так не думаю.

— В жизни часто случается, что сегодня думаешь одно, а завтра — совсем-совсем другое. В мире постоянно происходит переоценка ценностей. И пересмотр принципов тоже.

— Что же это за принципы, если их пересматривают?

— Есть личные принципы, а есть общие, высшие, так сказать. Когда того требуют интересы Родины, государства, честный советский человек обязан забыть о своих личных принципах. Как там у Маяковского?.. Во, наступать нужно на горло собственной песне. Прекрасные слова! Желательно, правда, чтобы песни у нас были общие. Или вы против общих песен?

— Нет, я «за».

— Вот и договорились, — одобрительно проговорил Шутов. — Работайте спокойно на прежнем месте и не мучайте себя лишними размышлениями. Вам все равно не разобраться в том, в чем вы пытаетесь разобраться. Для этого есть мы, а ваше дело — добросовестно исполнять свой долг. Большего от вас никто не требует. Время придет, поедете в Ленинград, об этом тоже мы позаботимся. А если кто-то о вас плохо думает, тем хуже для него. Вы меня поняли?

— И все-таки отпустите меня, я прошу вас!

— Опять вы за свое, — откровенно поморщился Шутов. — Я вас не принимал на работу.

— Ну зачем ломать комедию?!

— Комедию ломать мы не будем ни в коем случае. А работать вы будете там, где работаете. Пока. Или там, где укажут.

— Но я хочу уехать отсюда, уехать хочу! — почти выкрикнула Евгения Сергеевна. — Куда глаза глядят, лишь бы подальше.

— Ваши глаза отныне также должны глядеть в указанном вам направлении. Шаг вправо, шаг влево считается побег… Слышали?.. Вы уже не эвакуированная, уважаемая гражданка Воронцова, а ссыльная.

— Это… как же?.. — растерялась Евгения Сергеевна.

— Таким вот образом, да-с. Как жена врага народа и как лицо не вполне благонадежное. От более суровой ответственности вас спасли болезнь и наличие несовершеннолетнего сына. И мои старания. Вас не интересует судьба ваших друзей?

— Думаю, что судьба их незавидная, — молвила Евгения Сергеевна, — но с какой стати…

— Ваши друзья расстреляны, — жестко сказал Шутов.

— Господи, но за что?..

— Ваше счастье, что вы не знаете, за что, — усмехнулся зло Шутов. — А теперь идите. Живите, работайте, а когда понадобитесь, мы вас пригласим. Вообще-то вам надлежит приходить отмечаться, но уж ладно, снимаю с вас эту обязанность.

— Я не хочу, не хочу! Оставьте меня в покое! Что я вам сделала, за что вы преследуете меня?! — Она сдавила руками виски, в голове рождалась ставшая уже привычной боль.

— Думаете, я хочу сидеть здесь и заниматься грязными делишками всякой швали?.. Нет, я тоже хочу с оружием в руках защищать Родину и мой народ! А мне приказали быть здесь, мне объяснили, что сегодня и здесь фронт, и я выполняю приказ. Нет у нас выбора, ни у кого нет. А вы ведь хотите как можно скорее встретить победный час и вернуться чистой в Ленинград? Хотите?