Александр Проханов - Теплоход Иосиф Бродский

— Именем оскорбленного народа!.. Казнью, настигающей предателей и иуд!.. Ты вычеркиваешься из списка живых!..

Отошел от кровати. Капитан Яким хищным прыжком кинулся и вонзил в хрупкое тело кортик. Вогнал всей тяжестью набегавшего тела. Клинок, нежно хрустнув, погрузился в щуплую плоть, неся на своем острие пузырек боли. Президент Парфирий продолжал сидеть с торчащим в груди клинком, чувствуя, как расширяется в нем волна убивающей боли. На его тонких губах стал распускаться темно-красный пион. Выбрасывал наружу сочные лепестки. А потом вдруг распался, и ударила яркая кровь, заливая простыню, белый мундир капитана Якима, долетая до лица Есаула. Президент Парфирий рухнул лицом вперед. Капитан Яким перевертывал его на спину, выхватывая узкое лезвие.

В это время в дверях показалась мадам Стеклярусова. Разбуженная шумом, она покинула каюту и стояла на пороге, в пеньюаре, в ночном чепце, с маской из огуречной мякоти. С ужасом созерцала убийство. На ее лице, в жидкой огуречной кашице открылся испуганный рот. Круглые глаза, не мигая, смотрели на мертвое тело. Искушенная в превратностях большой политики, вдова умудренного царедворца и виртуоза интриг, пережившая не один государственный переворот, мадам Стеклярусова быстро овладела собой:

— Я ничего не видала!.. Ничего никому не скажу!.. Боже, какая тревожная ночь!.. — Повернулась, засеменила прочь. Помощники капитана Якима устремились ее догонять. Но Есаул остановил их:

— Ведьма будет молчать. Нас ждут другие клиенты.

Третьим, кого они навестили, был Круцефикс. Когда он увидел занесенные над собой ножи, он заверещал как заяц. Из него на кровать стала брызгать струйка мочи.

— Да у тебя недержание! — усмехнулся Есаул. — Надо показаться врачу! Доктор, осмотрите его!

Брезгливо отступил. Помощник капитана Якима осторожно приставил кортик к утлой ключице Круцефикса. Примерился и с силой вдавил. Лезвие погрузилось в худосочное тело, кольнуло сердце. Заячий крик прекратился. Круцефикс упал на кровать, маленький, тощий, с волосатыми кривыми ногами, с нелепым комочком седеющей бороды. Он был уже мертв, но мочевой пузырь продолжал сокращаться, выплескивая наружу блестящую струйку.

— Ведь говорил же: «Пользуйся памперсами!» — саркастически произнес Есаул и направился вон из каюты.

— Дай кортик, — попросил Есаул капитана Якима, принимая от него клинок, в ложбинке которого сочился красный язычок. Они остановились перед каютой Савла Зайсмана. Отомкнули замок. Есаул с силой толкнул дверь. В лицо ударил ветер из распахнутого окна, и в черном проеме с трепещущей занавеской мелькнула исчезающая тень Савла Зайсмана.

— Ушел! — страшно крикнул Есаул и кинулся к окну, выбрасываясь на черную холодную палубу.

Бежал, грохоча по железу, видя, как исчезает впереди невнятная тень. Скрылась в курильне. Есаул, держа занесенный кортик, ворвался в салон кальянов, где еще висели сладкие остывшие дымы и на полках, как потухшие лампады, мерцали колбы. Пробежал по коврам и подушкам, выбегая на противоположную палубу. Впереди мелькнул в освещенных дверях Савл Зайцев и скрылся в недрах корабля. Есаул вслед за ним ворвался в коридор. Слыша, как стучат по лестнице убегающие шаги, скатился следом, на среднюю палубу, держа кортик наотмашь. Савл Зайсман шмыгнул в музыкальный салон, где в сумерках, как странные сервизы, серебрились саксофоны, мерцали тарелки, тускло сияли ударники. Есаул слышал звук задетой струны, печальный стук опрокинутого барабана. Промчался по салону, выскакивая на открытую палубу. Савл Зайсман цепко карабкался вверх по лестнице, скрываясь и глаз. Есаул, в страстном напряжении, хищно и яростно гнался, чувствуя, как воля и страсть скопились на кончике кинжала. Кортик летел впереди, как жалящее острие, настигая врага. Верхняя палуба была охвачена ветром. Кругом была мгла огромного озера. Одинокий фонарь освещал накрененную трубу с багровой полосой и латунной надписью: «Иосиф Бродский». Савл Зайсман скрылся за трубой. Есаул метнулся следом. Увидел, как навстречу полоснул тонкий луч, рассек воздух, оставляя узкий разрез, в котором клубились раскаленные цветные частицы. Это брызнул пульт в руках Савла Зай-смана, стреляющий активированными молекулами. Их разящее лезвие прошло у виска Есаула, воздух ударил, как пролетевшая пуля. Есаул отпрянул назад. Следом, появляясь из-за выступа округлой тубы, возник Савл Зайсман, разъяренный, торжествующий, с оскаленным ртом и вытянутой, сжимавшей рапиру рукой. Колющий луч, наполненный разноцветным огнем, протянулся к Есаулу. Тот отпрянул. Видел, как луч скользнул по трубе, прожигая сталь. Вознесся к латунной надписи, оплавляя букву «ф». Ушел в высоту, превращаясь в искрящийся, уходящий в бесконечность пунктир. Это Савл Зайсман поскользнулся на мокрой палубе, выронил пульт и упал, ударившись о выступ трубы. Есаул со звериной прытью, воспользовавшись оплошностью врага, мощным скачком приблизился. Отшвырнул ногой искрящийся на палубе пульт. Всей тяжестью рухнул на Савла Зайсмана, слыша, как хрустнули кости. Придавил, видя близко его дрожащее горло. Приставил клинок: