Дмитрий Григорьев - Господин Ветер

И становится еще темнее.

— Света, надо поговорить. — Она повернулась к Светке. — давай поговорим.

— О чем? Говори здесь, — внешне спокойно произнесла Светка, — у нас секретов нет.

— Выйдем на балкон.

— Я боюсь, — шепнула Светка на ухо Кристоферу, — она меня сбросит.

— Вряд ли…

— Я не хочу. Давай поговорим здесь.

Кристофер вышел в комнату, где сидел Машкин сын и смотрел мультики. Маленький телевизор — цветное пламя прыгающее в нише, мельтешение фигур и металлический голос:

— Трансформируюсь…. Трансформируюсь.

— Трансформируюсь, — повторил Кристофер. — В кого?

«Зачем ты пришел сюда, суфий? Здесь воздух пропитан напряжением, и единорог, нарисованный Машкой на стене, бежит в плоскость подальше от криков «трансформируюсь» и водочного угара за стеной, а стена такая тонкая и остается лишь надежда, что она разворачивается в четвертое невидимое измерение, где еще сохранились девственницы, способные приручить сказочного зверя. Здесь, среди этой лесбийской Санты-Барбары, тебе нечего делать, суфий».

Внутренний монолог Криса прервал истошный крик.

— Ааааа! Он выскочил и увидел довольно странную композицию из трех тел.

Темный полусогнутый силуэт спиной к окну — Катерина, чуть в стороне от нее, задравшая голову к потолку Светка, а с другой стороны — приплясывающий Слава Хит. Кричали дуэтом — Светка и Славка. Она несла бессмысленное: «АААААААА», Хит же более внятное: «Я убью ее, убью!» Но никаких действий по убиванию пока не предпринимал.

— Ну, чего стоите, — закричала Машка Маленькая, — отцепите же ее!

Кристофер одновременно с Бобом подлетел к Катерине, и лишь тогда понял, почему Славка не мог ничего предпринять — левой рукой он сдерживал руку Катерины, на которую были намотаны Светкины волосы, а правой… Правая рука, точнее большой палец правой руки находился во рту Катерины, и она сосредоточенно сжимала челюсти пытаясь его откусить. «Вот тебе и Фрейд, — промелькнуло в мозгу Криса, — палец как фаллос и рот как влагалище. И так далее…» Пока тормозящий Крис пытался «отцепить» Катерину, Маша Маленькая схватила со стола деревянную разделочную доску и обрушила ее на голову непрошеной гостьи. Вскоре Катерина лежала на полу со связанными за спиной руками. И теперь говорили все, почти не слушая друг друга.

— Вот сука, нет чтобы левый, — причитал Славик, — так правый. Ууу больно. И это пред самой выставкой.

— Бинт в тумбочке, в коробке. И йод. Сам перевяжешь?

— Лучше сходи в травму.

— Она могла и кость раздробить.

— Скажи спасибо, что палец.

— Развяжите, мне больно. Больно, сволочи.

— Сама сволочь.

— По ней дурка плачет.

— Уууу, жжется.

— Скажи, чтобы сделали прививку от бешенства. Заразишься.

— Развяжите, правда, — перешла уже на просительный тон Катерина, — мне правда больно.

— Может развязать… А то на полу много места занимает.

— Посадить можно и связанную, — сказал Кристофер, — но я бы развязал раз обещает.

Он вдруг вспомнил как на даче Бомбилы наблюдал довольно абсурдную сцену. Ночь уже была позади и пипл в большинстве своем спал, однако Кристофер, заняв место напротив окна, медитировал на пустынную дорогу, на птиц, уже проснувшихся и тусующихся на проводах, на полосу тумана в низине, на темные пики елей, обрывающие рассветное небо. И вдруг он увидел скачущего по дороге человека. И это был не глюк. Совершенно реальный одинокий человек, скачущий на весьма изящном стуле по пустынной трассе. Крис пришел в себя лишь когда человек скрылся за кустами рябины. Объяснилось все просто. У соседей была пьянка, и одного из буйных гостей ночью привязали к стулу, чтобы тот не творил всяческих бесчинств и разрушений, а главное, не мог нигде добавить. Гость же, поняв, что от стула не отвязаться, покинул дом вместе с ним и даже доскакал до соседней деревни.

— Мне больно. — повторила Катерина.

— А Славке больно не было? — спросила Светка.

— Дурить не будешь? — встрял Боб.

— Развяжите. Не буду.

— Обещаешь?

— Пусть сначала извинится, — обиженно заявила Светка.

«Ну прямо детский сад», — подумал, но не произнес Кристофер.

— Обещаю. Извини.

— Ха-ха!

— Я в травму. Вернусь, — донесся из коридора голос Славки.

Затем хлопнула дверь. Катерину развязали и она села на табуретку в углу, возле окна.

— Возьми, выпей. — Боря налил в свою кружку чай и протянул ее Катерине.

Она молча приняла. Света, Ширли и Маша Маленькая ушли в комнату к ребенку. «Это еще не все, — подумал Кристофер, глядя как Катерина сжимает руками кружку, словно собираясь ее раздавить, — следует ждать продолжения. Хорошо хоть чай теплый, если плеснет, никого не ошпарит».