Дмитрий Григорьев - Господин Ветер

— Я долго думал о деревьях, — произнес Крис.

Макс начал свое «тум тэке тэке тум тэке тэк, тум тэке тэке тум тэке тэк». Низко запела Мамушка.

— Так вот, — продолжил Крис, почти касаясь губами микрофона, — все деревья состоят из барабанов. Внизу, у основания ствола они большие, басовые, это музыка Земли.

Теперь Макс отбивал «Тум-тум-тум-тэке-тэке-тэк»

— Чем выше, тем ствол тоньше. И звук становится высоким. Выше, выше…

«Тррэке-тэке-тэке-трр-тэке-тэк».— Макс постепенно перешел на маленький табла. Махмуд зазвенел колокольчиками бубна.

— А там, где ветки совсем тонки, там, где начинаются листья, барабаны такие маленькие и звуки такие высокие, что их могут услышать лишь ангелы. — Крис сделал паузу. — Поэтому деревья тянутся ветвями к небу…

«Тум тэке тэке тум тэке тэк, тум тэке тэке тум тэке тэк…» Не останавливая музыкантов, он запел:

Дальше следовал гитарный проигрыш. Крис вдруг вспомнил степь, Галкину улыбку… «Вот, ты сидишь в зале, отстраненная, чужая, что же, до свиданья, этот концерт я посвящаю нашему прощанию, мы славно приехали, а здесь в городе трасса кончается, сворачивается клубком улиц, и жизнь клубка — клуба совсем другая, другая, другая… Тум-тэке-тэке-теке-тэк»

Его слушали внимательно, и Кристофер поймал эту энергию, она вливалась, раскачивала, проходила сквозь него, вскоре зал, музыканты и Крис стали одним целым, он уже не думал ни о Галке, ни о трассе, он летел на этой волне, пронизывающей все пространство.

Крис не помнил, как закончился концерт. Он с кем-то разговаривал, отвечал на вопросы, а голова была пустая-пустая. «Классный концерт, Крис, просто круто, Крис, Крис, держи», — стакан вина и вперед. И в коридоре снова вино. И на лестнице в несколько ступеней — вино и косяк. «Ты играл три часа, Крис, это сила, Крис». И вдруг, наверху, спиной к Крису — девчонка, синие джинсы, серый свитер, темные волосы.

«Господи, это же Алиса!»

— Алиса, — позвал Крис. И поскользнулся.

Девушка обернулась. Длинное узкое лицо, светло-серые удивленные глаза.

— Извините, обознался, — сказал Крис уже на лету. Его подхватили, и поставив на ноги снова передали косяк.

— Вы здесь так курите? — спросил Крис. — Общественное место.

— Я — общественное место. — Сэнди стоял в стороне от выхода опершись на Галку. Та выглядела печальной.

— Музыкантам можно, — продолжил Сэнди, — пойдешь к нам, Крис?

— Э… — Крис погрозил Сэнди пальцем. — Хрена, начальник!

Ему вдруг стало смешно — он представил как у тощего Сэнди отрастает брюшко.

— Я лучше на берег, — продолжил Крис, — к воде.

— Красивый город Ебург. Много зелени и воды. — Это глубокомысленное замечание вслух было сделано Крисом по дороге к одному из парков.

Справа и слева шли какие-то две незнакомые герлы. Сзади — толпа пионеров. Нет, еще Андрей и Макс. Идут, разговаривают.

Потом был берег реки и костер. Крис разделся и вошел в воду. Слабое течение, листья водяной травы касаются ног. Вода — совсем другой мир, темный и спокойный. Возле костра пели. Вскоре Крис вернулся, попрыгал около костра. Чужой-чужой.

И разговоры, и песни, которые пелись — разные песни разных музыкантов и люди их поющие, были где-то в стороне и совершенно не трогали. Только вода и огонь. И тишина, застывшая среди деревьев. Крис ушел в глубь парка.

Он хотел песен для самого себя. «Toо young to die». Его нашли и здесь, позвали.

— Бум шанкар.

— Курить траву, чтобы голова не болела… — сказал Крис и послушно вернулся к костру.

А там какой-то пионер терзал его концертную гитару и гнал частушки.

Крис поморщился, но гитару отбирать не стал — негоже обрывать посередине даже дрянную песню. Андрей, похоже, заметил реакцию Кристофера.

— Может споешь, Крис? — громко спросил он. — Дайте гитару.

— Устал.

Однако ему уже протягивали инструмент.

— Герлам, которые непостоянны, как пламя и прекрасны, как цветки лотоса, посвящается, — передразнивая голос Сэнди, объявил Крис. — Исполняет вокально-инструментальный ансамбль Зебителз.

Несмотря на дурацкое начало, запел он вовсе не кривляясь: