Кристофер Прист - Престиж

Еще поднимаясь по лестнице, я услышал смех. Когда я распахнул дверь в ее квартиру и оказался в гостиной, Оливия с Рутом веселились напропалую. При виде меня они сразу замолчали. Оливия разозлилась. Рут попытался встать, но пошатнулся и снова опустился в кресло. К своей величайшей досаде, я заметил на столе початую бутылку джина, а рядом с ней еще одну, уже пустую. И Оливия, и Рут держали в руках наполненные стаканы.

– Что это значит? – потребовал я ответа.

– Да я, собственно, хотел повидаться с вами, мистер Энджер, – отозвался Рут.

– Ты ведь знал, что я репетирую в студии, – вспылил я. – Почему же ты не пришел туда?

– Милый, Джерри просто зашел выпить, – вмешалась Оливия.

– В таком случае, ему тут больше нечего делать!

Я распахнул дверь, указывая Руту на выход, и его как ветром сдуло, хотя он еле держался на ногах. На ходу он обдал меня парами алкоголя.

Последовал крайне неприятный разговор с Оливией, который нет надобности пересказывать в деталях. На том мы расстались, и я взялся за перо, чтобы описать это происшествие. Меня обуревают самые разные чувства, о которых я умалчиваю.

Сегодня узнал, что Борден едет со своим иллюзионом на гастроли по странам Европы и Ближнего Востока; в Англию он вернется только в конце года. Любопытно, что он не планирует показывать свою версию иллюзии с двумя ящиками.

Хескет Анвин сообщил мне об этом во время нашей сегодняшней встречи. Я выразил шутливую надежду, что, когда Борден доберется до Парижа, его французский будет звучать чуть более приемлемо!

Мне потребовалось ровно двадцать четыре часа, чтобы это осмыслить, но Борден сослужил мне добрую службу! До меня только сейчас дошло, что в его отсутствие можно позволить себе не исполнять этот номер, и я тут же, без малейших угрызений совести, выставил Рута на улицу!

К тому времени, как Борден вернется из-за границы, я либо найду замену мистеру Руту, либо вообще откажусь от показа этого иллюзиона.

Сегодня у нас с Оливией было последнее совместное выступление – в мюзик-холле «Феникс» на Черинг-Кросс-роуд. После этого мы поехали домой, нежно держась за руки на заднем сиденье кеба. С уходом Рута наши отношения заметно улучшились. (С мисс Макферсон я встречаюсь все реже и реже.)

На следующей неделе еду в Рединг: у меня короткий ангажемент в «Ройал-Каунти»; моей новой ассистенткой станет девушка, которую я готовил две недели. Ее зовут Гертруда, у нее от природы прекрасное гибкое тело, а личико и мозги – как у фарфоровой куклы. Она невеста моего столяра и техника, Адама Уилсона. Я им обоим плачу хорошее жалованье, и до сих пор они меня не подводили.

Адам, должен сказать, очень похож на меня, и хотя эту тему я еще не затрагивал, но все больше склоняюсь к тому, чтобы заменить им Рута.

Сегодня понял значение фразы «Кровь стынет в жилах».

В первой половине программы я выполнял обычные карточные фокусы. В таких случаях я, как водится, приглашаю добровольца из публики выбрать любую карту и на виду у всех написать на ней свое имя. Потом я забираю у него карту, рву на части и разбрасываю клочки по сцене. Буквально через секунду я демонстрирую публике металлическую клетку с живым попугайчиком. Когда доброволец принимает у меня клетку, она необъяснимым образом складывается (попугайчик при этом исчезает неизвестно куда), и в руках у него остаются голые прутья, за которыми виднеется одна-единственная игральная карта. Он извлекает ее наружу и читает на ней свое имя, написанное его собственной рукой. На этом фокус заканчивается, и доброволец возвращается на место.

Сегодня, завершая этот трюк, я повернулся к публике с ослепительной улыбкой, ожидая оваций, и вдруг этот тип закричал:

– Постойте, это не моя карта!

Обернувшись к нему, я увидел, что этот болван стоит с остатками клетки в одной руке и с игральной картой – в другой. Он пристально разглядывал надпись.

– Дайте-ка ее сюда, любезнейший! – театрально прогремел я, чувствуя, что при выдавливании карты где-то допустил сбой, и готовясь затушевать эту погрешность внезапным появлением огромного количества цветных лент, которые всегда имеются у меня наготове именно для таких случаев.

Я попытался выхватить у него карту, но не тут-то было. Увернувшись от меня, он торжествующе закричал:

– Глядите-ка, чего-то тут написано!

Он явно играл на публику и был доволен собой: еще бы, он побил фокусника его же оружием. Чтобы спасти положение, мне пришлось выхватить у него карту; я тут же обрушил на него ворох цветных лент, дал знак дирижеру и пригласил публику поаплодировать, а сам проводил этого выскочку на место.