Кристофер Прист - Престиж

– Понимаю, милорд. Я бы и сам ни за что сюда не сунулся в одиночку.

– Тогда давайте покончим с этим как можно скорее.

На этот раз мы отправились к тележке вместе и притащили вниз второй увесистый мешок.

Первоначально я планировал полностью обследовать склеп и выбрать наиболее подходящее место для хранения престижей, но теперь, оказавшись в этом подземелье, утратил всякую разборчивость. С нашими двумя фонарями нечего было и думать о дальнейших поисках, и я решил ограничиться ближними участками. Мне было страшно обшаривать еще какие-то из этих уступов и плит, которые я с такой легкостью рисовал в воображении. Они находились вокруг меня, по обе стороны от прохода, а пещера тянулась далеко-далеко вперед. Она была полна мертвецов, дышала смертью, источала запахи бренности, оставляя жизнь только крысам.

– Положим мешки где-нибудь здесь, – решил я. – Только повыше от пола. Завтра я опять сюда спущусь, но уже при свете дня. И фонарь возьму посильнее.

– И то верно, сэр.

Мы вместе дошли до левой стены и присмотрели другую плиту. Собравшись с духом, я проверил ее поверхность и не нащупал ничего особенного. Тогда мы с Хаттоном взгромоздили туда оба наших мешка. Это было проделано в полном молчании, после чего мы быстро вышли из склепа и с усилием захлопнули за собой наружную дверь. Я содрогнулся.

В холодном воздухе ночного сада мы пожали друг другу руки.

– Спасибо за помощь, Хаттон, – произнес я. – Мне только теперь стало понятно, каково там, внизу.

– И мне тоже, милорд. Чем еще могу служить?

Я задумался.

– Может быть, вы с супругой ближе к полночи присоединитесь ко мне и леди Колдердейл? Мы собираемся встречать Новый год.

– Благодарю вас, сэр. Для нас это большая честь.

Так завершилась наша экспедиция. Хаттон откатил тачку в садовый сарай, а я пересек Восточную лужайку и, обогнув дом, вошел со стороны главного подъезда. Я направился к себе, чтобы по свежим впечатлениям записать свой отчет. Однако мне не суждено было сразу взяться за перо. Войдя в комнату, я мимоходом заметил свое отражение в гардеробном зеркале и застыл как вкопанный.

Густая белая пыль покрывала мои туфли и лодыжки. С плеч и груди свисали клочья паутины. Волосы слиплись под толстым слоем серой грязи. Такая же грязь облепила лицо, превратив его в зловещую маску, из-под которой в зеркало уставились воспаленные глаза. Несколько секунд я стоял, словно пригвожденный к полу, не отрывая взгляда от зеркала. Мне казалось, будто посещение фамильного склепа вызвало в моем облике жуткую метаморфозу, сделало похожим на обитателей подземелья.

Отбросив эти мысли вместе с пропыленной одеждой, я забрался в ожидавшую меня наполненную ванну и смыл глубоко въевшуюся грязь.

Итак, рассказ завершен; время близится к полуночи. Пора собрать мою семью и домочадцев ради простого и приятного обычая провожать старый год (а в нашем случае еще и век) и встречать новый.

Двадцатое столетие будет для моих детей порой взросления и расцвета; я же, человек уходящего века, доверю им, когда придет мой срок, наследие минувших годов. Но прежде чем покинуть сей мир, я намерен оставить в нем свой след.

Вернувшись в склеп, я переложил престижи в более подходящее место. После этого мы Хаттоном разбросали вокруг крысиный яд, однако в будущем мне придется подыскать какой-нибудь другую тару для хранения дубликатов, более надежную, чем брезентовые мешки.

Идмистон-Виллас

Как сообщает Хескет Анвин, он добился для меня трех ангажементов. Два из них уже согласованы, а для третьего непременно требуют исполнить «Яркий миг» (который расхваливается в рекламном каталоге Анвина). Я согласился, и в результате все три ангажемента у меня в кармане. Совокупный доход – триста пятьдесят гиней!

Вчера из Дербишира прибыла аппаратура Теслы; с помощью Адама Уилсона я немедленно ее распаковал и сразу же смонтировал. Засек время: эта операция не заняла и четверти часа. Однако в театре нам придется уложиться в десять минут. В инструкциях мистера Элли говорится, что при проверке они с Теслой сумели полностью собрать установку менее чем за двенадцать минут.

Адам Уилсон посвящен в секрет иллюзиона, и в этом нет ничего удивительного. Он работает со мной более пяти лет и, по-моему, заслуживает доверия. Чтобы заручиться его молчанием, если это в принципе возможно, я назначил ему прибавку к жалованью за конфиденциальность и после каждого успешного выступления вношу в накопительный фонд десять фунтов на его имя. Они с Гертрудой ожидают второго ребенка.