Кейт Мортон - Забытый сад

Никакие события в опыте Аделины не подготовили ее к подобному поведению. Что владело девушкой, как она могла так себя вести? И где она сейчас? Аделина вытянула шею. Она смотрела на блестящую воду, пока наконец не разглядела фигурку в белом, которая скользила по поверхности рядом с огромной черной скалой. Девушка вынырнула из моря, платье прилипло к ее телу, вода стекала с него. Не оборачиваясь, она взобралась на скалу и исчезла в тайном проходе на крутом склоне, ведущем к маленькому домику на вершине утеса.

Стараясь унять учащенное дыхание, Аделина перевела взгляд на юношу: несомненно, он был шокирован не меньше ее. Он тоже наблюдал за исчезновением девушки и сейчас вел лодку обратно в бухту. Он вытащил лодку на гальку, подобрал ботинки и зашагал по ступенькам. Аделина заметила, что он хромает и опирается на трость.

Молодой человек прошел совсем рядом с Аделиной и все же не заметил ее. Он насвистывал себе под нос незнакомую Аделине мелодию. Веселую, беспечную мелодию, полную солнечного света и соли. Такую непохожую на мрачный Йоркшир, из которого она стремилась вырваться. Юноша казался вдвое выше парней, оставшихся дома, и вдвое ярче.

Стоя в одиночестве на вершине утеса, она внезапно ощутила, как жарок и тяжел ее дорожный костюм. Вода внизу казалась маняще прохладной. Постыдная мысль возникла прежде, чем она успела ее удержать. Интересно, каково скользнуть под поверхность воды и вынырнуть насквозь промокшей, как та девушка, как Джорджиана?

Позже, через много лет, когда мать Лайнуса, по мнению Аделины старая ведьма, лежала и умирала, перед смертью она поведала причину, по которой выбрала Аделину в протеже дочери.

— Я искала самую серую мышку на свете, лучше всего набожную, в надежде, что часть ее качеств перейдет к Джорджиане. Я и не подозревала, что моя редкая птичка упорхнет, а мышка займет ее место. Вероятно, я должна тебя поздравить. В конце концов, ты победила, не так ли, леди Мунтраше?

Именно так. Имея скромные исходные данные, Аделина упорным трудом и решимостью возвысилась в свете больше, чем ее родители могли бы предположить, отпуская дочь в чужую деревню в Корнуолле.

И она продолжала трудиться, даже выйдя замуж и возвысившись до статуса леди Мунтраше. Она правила твердой рукой, и сколько бы ни бросали грязи, ничто не прилипало к ее семье, к ее замечательному дому. Так будет и впредь. Дочь Джорджианы здесь, ничего не поделаешь. Задача Аделины — проследить, чтобы жизнь в Чёренгорб-мэнор продолжалась своим чередом.

Надо лишь избавиться от мелочного страха, что с приездом Элизы в Чёренгорб ее дочь Роза что-то утратит…

Аделина отогнала дурные предчувствия, продолжавшие терзать ее изнутри, и сосредоточилась на том, чтобы вернуть самообладание. Она всегда была особенно чувствительна ко всему, что касалось Розы, — как и все родители, у которых хрупкий ребенок. Рядом поскуливал пес Макленнан. Ему тоже весь день было не по себе. Аделина опустила руку и погладила шишковатую голову.

— Шшш, — сказала она. — Все будет хорошо. — Она почесала его выпуклые брови. — Я позабочусь об этом.

Бояться нечего. Какую опасность для Аделины и ее семьи может представлять эта чужая тощая девчонка с обрезанными волосами и землистой от нищенской лондонской жизни кожей? Достаточно лишь взгляда, брошенного на Элизу, чтобы увидеть: она, слава богу, не Джорджиана. Что ж, возможно, Аделина взволнована вовсе не от страха, а от облегчения. Ведь она встретилась со своими худшими опасениями и развеяла их. Приезд Элизы стал дополнительным утешением, уверенностью, что Джорджиана и вправду умерла и никогда не вернется. От нее осталась лишь маленькая бродяжка, без особой силы ее матери — силы подчинять людей своей воле, ничего не делая для этого.

Открылась дверь, позволив сквозняку разворошить огонь.

— Обед подан, мадам.

Ах как Аделина презирала Томаса, презирала их всех! Несмотря на их «да, мадам» и «нет, мадам», «обед подан, мадам», она прекрасно знала, что они на самом деле о ней думают, что они всегда о ней думали.

— Хозяин? — спросила Аделина самым холодным и властным голосом.

— Лорд Мунтраше уже вышел из своей комнаты, мадам.

Мерзкая темная комната, ну конечно, вот где он. Она услышала шорох колес его кареты по подъездной дорожке, когда терпеливо пила чай с доктором Мэтьюсом, и насторожилась в ожидании характерных шагов мужа в вестибюле — тяжелый, легкий, тяжелый, легкий, — но нет. Могла бы догадаться, что он отправился прямиком в свою дьявольскую темную комнату.