Андрей Рубанов - Готовься к войне

Никогда не лечились алкоголем, сигаретами, наркотиками, игрой и женщинами.

Женщинами лечиться нельзя. Женщины — одновременно и лекарство, и болезнь.

Был еще синдром хронической усталости и связанные с ним мельчайшие недуги: внезапный тик в предплечье или периодически возникающее нежелание отвечать на телефонные звонки. Но Знаев с пятнадцати лет испытывал усталость, он понимал ее как плату за свои успехи, он привык ее не замечать, как горбун не замечает своего горба; его мама и папа всю жизнь уставали, но никогда не жаловались; когда сын пробовал сослаться на усталость, он получал короткий совет: «Устал — отдохни».

Устал? Отдохни! О чем тут еще говорить.

А кто не устал? Хлеб добывается в поте лица.

В восемь, за час до начала рабочего дня, прибыл Горохов. Увидев босса, уныло слоняющегося меж столов, торопливо подошел, пожал руку. Всмотрелся в лицо.

— Что с тобой?

— А что со мной? — тихо переспросил банкир.

— Ты весь черный! С примесью зеленого. Ты как будто трое суток вагоны разгружал. Я тебя таким никогда в жизни не видел.

— Зато ты сверкаешь.

У Горохова действительно был вид отменно отдохнувшего человека, однако запах табака все портил, привносил в облик банкирова заместителя ненужную, глупую ноту; так недоумевают люди на премьере симфонии, где после мощной струнной увертюры вдруг вступает банджо.

— Я отдохнул, — стеснительно объяснил Горохов. — А вот ты что делал?

— То же самое, — сказал Знаев и зевнул. — Прекрасно провел выходные. Давно так не расслаблялся. Опробовал новые технологии релаксации. Секретные. Теперь чувствую себя заново родившимся. Я полон сил, у меня куча новых идей, я готов свернуть горы.

— По тебе не скажешь.

— А ты поверь на слово.

— Я серьезно, — решительно сказал банкиров заместитель. — Тебе такому сегодня работать нельзя. Через час все придут. На тебя посмотрят — меня замучают вопросами. Я не знаю, что ты делал в субботу и воскресенье, но сегодня тебе лучше посидеть дома. Ты похож на Кощея.

— Я и есть Кощей, — мрачно сказал Знаев. — Пушкина помнишь? «Там царь Кощей над златом чахнет»… Кстати, про злато. Сегодня надо сделать один хитрый платеж Через два часа я поеду к Лихорылову. Получать разрешение на строительство. Как только возьму в руки бумаги — позвоню тебе. Переведешь триста пятьдесят тысяч евро из «Парекс-банка» в Андорру, оттуда — в Швейцарию, номер счета у тебя есть… Если с Андоррой будут проблемы — сразу извести меня. Я сам с ними договорюсь.

— На испанском, — хмыкнул Горохов.

— Дурак ты, — печально сказал Знаев. — Теперь понятно, почему тебе в Андорре счет не открыли, а мне — сразу все сделали. В Андорре говорят не на испанском, а на каталонском. С твоим дипломом Московской финансовой академии тебе полагается знать такие основополагающие вещи…

— Это ты у нас Знаев. А я всего лишь Горохов.

— Лучше б я был Горохов, — сказал банкир. — Кой черт меня угораздило родиться именно Знаевым?

Горохов не обиделся. Он был хороший подчиненный, независтливый, он легко признавал превосходство босса над собой. Некоторые люди родятся заместителями, вечно вторыми, и идеально себя чувствуют в этом качестве.

— Поезжай к себе в лес, — предложил заместитель. — И ложись спать. Я сам съезжу к Лихорылову. И сам переведу деньги.

— Нет, — сказал Знаев. — Спасибо, Алекс, за заботу. Ты один меня понимаешь. Но к Лихорылову поеду я. А ты — садись на телефон. Подумай и поищи, кто у нас есть в ОБЭПе Центрального округа. Надежный человек шепнул мне, что под меня копают. Неизвестно кто и почему. Что мы могли натворить в последние несколько месяцев?

— Ничего, — сразу ответил зам. — Мы прозрачные и белые. До такой степени, что даже противно. Может, именно поэтому нами интересуются. Честные бизнесмены всегда на подозрении. Честность раздражает. Менты не любят тех, кого не за что сажать… Кстати, тебя вчера видели. В десять вечера в Сити-центре.

— Кто видел?

— Знакомые.

— Врут, — сказал Знаев. — Не был я вчера в Сити-центре. Что мне там делать?

Был еще период сомнений и даже страхов. Совпавший с рождением сына. Зачем бегу? Почему не двигаюсь спокойно, с достоинством? Суета — удел молодежи, мне бегать незачем, это несолидно, у меня семья, сын, банк и два с половиной миллиона на счету. Пытался отучить себя. Шел по улице — специально замедлял ход. Расправлял плечи, двигал ногу от бедра: спокойно, чуть пританцовывая, свободно вдыхая… Вон до того угла дойду максимально медленно… Через минуту обнаруживал себя опять бегущим.