Инна Гофф - Рассказы-исследования

«Только один раз, в самом начале их связи, она как-то неожиданно разрыдалась и стала говорить о том, что вместо счастья она чувствует унижение и невыносимую тоску. Она даже стала жаловаться Павлу Аркадьевичу на него самого и доказывать ему, что он первый презирает ее и грязнит ее любовь.

Но, заметив его омрачившееся лицо и недружелюбный взгляд, она вдруг замолчала, долго сидела неподвижная и задумчивая и вдруг так просто, искренно и серьезно попросила у него прощения, что этой просьбой удивила и озадачила его еще больше, чем слезами и жалобами.

– …Да, я была несправедлива, – со странным смехом продолжала она…»

Трое, не задумываясь, назвали «Даму с собачкой». Один усомнился: разве имя Гурова Павел Аркадьевич? И еще один заявил, что это вообще не «Дама с собачкой», хотя и очень похоже.

Я взяла с полки том рассказов Чехова и прочла:

«Анна Сергеевна, эта… „дама с собачкой“, к тому, что произошло, отнеслась как-то очень серьезно, точно к своему падению, – так казалось, и это было странно и некстати… Она задумалась в унылой позе, точно грешница на старинной картине.

– Нехорошо, – сказала она. – Вы же первый не уважаете меня теперь.

…Прошло по крайней мере полчаса в молчании…

– Пусть бог меня простит! – сказала она, и глаза ее наполнились слезами. – Это ужасно.

– Ты точно оправдываешься.

– Чем мне оправдаться? Я дурная, низкая женщина, я себя презираю и об оправдании не думаю…

Гурову было скучно слушать, его раздражал наивный тон, это покаяние, такое неожиданное и неуместное; если бы не слезы на глазах, то можно было бы подумать, что она играет роль.

– Верьте, верьте мне, умоляю вас, – говорила она. – Я люблю честную, чистую жизнь, а грех мне гадок…

– Полно, полно…

Он целовал ее, говорил тихо и ласково, и веселость вернулась к ней, стали оба смеяться».

Сопоставив отрывки, мои знакомые пришли к единодушному выводу: все состояние героев – ее слезы, его раздражение, вызванное неожиданным раскаяньем, ее долгое затем молчание и даже переход одинаковы – у Чехова «стали смеяться», а там «со странным смехом»…

Оставалось назвать автора приведенных строк.

– Лидия Авилова, – сказала я. – Это из ее рассказа «Последнее свидание». Он был опубликован в газете «Сын отечества» двадцать пятого февраля (девятого марта) тысяча восемьсот девяносто девятого года. Лишь осенью того же года была написана «Дама с собачкой» и помещена в декабрьской книжке журнала «Русская мысль».

Помню свое ощущение, с которым читала это впервые, – изумление, внутреннее чувство протеста: нет, этого не может быть! В конце концов, случаются же совпадения. Тем более в одинаковой ситуации…

Может быть, Чехов не читал этот рассказ. Иначе зачем бы он прибег к столь схожему описанию? Впрочем, прочитав рассказ Лидии Авиловой, он мог сделать это. Но лишь в единственном случае – нарочно.

Попробуем разобраться в этой странной, на первый взгляд почти неправдоподобной истории. Так или иначе, я держу в руке пожелтевшую от времени старую газету. Но по порядку.

Со дня на день должен был выйти в свет апрельский номер «Нового мира» с «Переполненной чашей», где я попыталась дать портрет писательницы Лидии Алексеевны Авиловой, рассказать о ней и о ее большой роли в жизни и творчестве Чехова. Спустя пятнадцать лет после моего первого прикосновения к этой теме я вернулась к ней вновь, познакомясь с доселе неизвестными, неизданными записями Авиловой и ее дневниками.

Я с волнением ожидала выхода журнала, когда в гости к нам пришли наши друзья Клочковы. Я рассказала им о моей новой работе, среди прочих был упомянут внук Авиловой Гзовский.

– Не тот ли это Гзовский? – спросил Клочков. – Он преподавал у нас в Геологоразведочном… Ты должен его помнить, – обратился он к моему мужу. – Он читал на первом курсе… Тогда он не был еще ни доктором наук, ни профессором, но это в нем уже угадывалось…

Анатолий Клочков – геолог. Когда-то они с мужем поступили в МГРИ и год проучились вместе. Сверили инициалы – они совпали.

– Михаил Владимирович умер, – сказал Клочков. – Но я знаком с его сыном Володей. Симпатичный малый. Он ездил с нами в экспедицию…

Я попросила Клочкова узнать, не осталось ли в доме у Гзовских каких-нибудь публикаций, бумаг, фотографий, связанных с Лидией Алексеевной Авиловой.

Вскоре Клочков позвонил мне. Сказал, что, по словам Володи, кое-что есть, в том числе чуть ли не целый альбом с фотографиями, но все это хранится у его матери Галины Владимировны. Она работает в Петропавловске-Камчатском в Институте вулканологии и приезжает в Москву всего несколько раз в году. Впрочем, вскоре как будто должна приехать. И тогда обязательно мне позвонит…