Кристиан Барнард - Нежелательные элементы

И на это теперь ответа не найти. А его ждет работа, и не к чему попусту тратить время.

Он взял из коробки верхнюю карточку и посмотрел на фамилию.

Миссис Эдвардс. Результаты пункции полости плодного мешка. Проверка, не должен ли ребенок, которым беременна миссис Эдварде, сорока трех лет, родиться с синдромом Дауна.

Он вспомнил свой разговор с Деоном. Странный человек, снова подумал он. Кажется, я помню эту девушку.

Он открыл карточку и просмотрел подколотые розовые листочки — все три экземпляра. Затем прочел бланк, заполненный аккуратным почерком Уильямса, — черновик для машинописного заключения.

Отрицательное. Отлично.

Очень грустная, в сущности, история. Он принял эту женщину в кабинете Глава, когда она пришла на первую консультацию. Бледная, бесцветная маленькая женщина, очки в тонкой оправе, тусклые волосы, гладко зачесанные назад. Типичная старая дева, решил он. Учительница или библиотекарь. На самом деле она почти двадцать лет торговала в табачном киоске у вокзала, а затем мистер Эдвардс, корректор из типографии, вдовец и последние три года ее постоянный покупатель, сделал ей предложение.

Сорок один ей и пятьдесят восемь ему. Поздний брак. Предмет для шуточек и скабрезного любопытства. В пятьдесят восемь лет, что ни говорите…

Мистер Эдвардс все сомнения рассеял, потому что миссис Эдвардс в тот же год забеременела. Ребенок родился с синдромом Дауна.

А это действительно была Триш. Да, теперь он вспомнил. Темноволосая девушка, хорошенькая, очень серьезная. Полная противоположность Элизабет, которая всегда была убеждена, что жизнь дана для того, чтобы жить и наслаждаться. Хотя в тот вечер, который он провел у них, что-то носилось в воздухе… Ну, это его не касается. Триш по-своему повезло. У нее явно есть возможность оставить ребенка при себе и обеспечить ему необходимый уход.

Мистер и миссис Эдвардс, живущие в крохотной квартирке в пригороде, позволить себе этого не могли. Их дочь поместили в приют, и они раз в месяц навещают ее, носят конфеты и игрушки.

Два с половиной месяца назад миссис Эдвардс с ужасом обнаружила, что снова беременна. Она держала это в секрете от мужа, но, к счастью, решила показаться гинекологу, а он направил ее на факультет медицинской генетики.

Филипп просмотрел кариотип — фотографии хромосом, расположенных парами. Никаких отклонений. Две хромосомы в 21-й паре, а третьей, создающей аномалию, носящей название «трисомия по 21-й паре хромосом» и являющейся причиной синдрома Дауна, на этот раз нет.

Он продолжал смотреть на кариотип. Миссис Эдварде может совершенно спокойно ждать рождения нормального ребенка, и уже сейчас ей можно сказать, что будет мальчик.

Счастливая миссис Эдвардс. Филипп поставил под заключением свои инициалы и взял следующую карточку.

Додмен — значилось на обложке. Здесь дело сложное.

Филипп оставил карточку на столе и медленно подошел к окну. Ему не нужно было знакомиться с заключением, просматривать переписку. Он и так все знал.

Стоя у окна, он смотрел, как ветер несет пыль по улице. Утренние лекции закончились, студенты в белых халатах, раздуваемых ветром, густым потоком выходили их дверей, опустив головы, чтобы не запорошило глаза. Некоторое время он смотрел на этих юношей и девушек. С ними, вероятно, шел и Додмен.

Двадцать два года. Учится на четвертом курсе. По отзывам профессоров, одаренный юноша. А ближайшие два-три десятилетия грозят ему страшным концом.

Прогрессирующая хорея Гентингтона, носителями которой были корнуэлльские шахтеры, иммигрировавшие сюда в середине девятнадцатого столетия, когда тамошние оловянные рудники перестали приносить доходы. Додмен недаром слушал лекции по патологии и неврологии — он знал, как незаметно начинается и прогрессирует эта болезнь. Летом он поехал домой и был поражен тем, как изменился его отец за полгода, которые они не виделись. Вначале он испытывал только недоумение. Его отец был коммерческим директором моторостроительной компании и отличался веселым добродушием и легко сходился с людьми. Теперь он стал угрюмым и придирался к мелочам, на которые полгода назад и внимания не обратил бы.

У них в семье все прекрасно играли в теннис. Додмену-старшему случалось даже выступать за свою провинцию, а младший вышел в финал на межшкольном чемпионате. Конечно, после того, как он поступил в университет, времени на тренировки почти не оставалось, а потому он мог играть с отцом на равных. Во время каникул он уговорил отца сыграть с ним матч. Он побеждал гейм за геймом с удивительной легкостью. Казалось, против него играет начинающий. Отец спотыкался, промахивался при подаче, бил в сетку простые мячи и раздраженно оспаривал ауты. С корта они ушли молча, пряча смущение, и больше не играли.