Кристиан Барнард - Нежелательные элементы

Доктор ван Рин прекрасно понимал положение, но боялся взять на себя ответственность.

— Все это очень хорошо, Деон. Но мы обязаны подчиняться законам страны. Вы же знаете.

— Ну, если вы намерены столь строго соблюдать закон, так должны запретить мне оперировать белых и черных в одной операционной, используя один и тот же наркозный аппарат, а также с помощью одной бригады. Это фарс и больше ничего. С тем же я столкнулся в главном корпусе. Там допускают небелых сестер к работе в операционной для белых, а в палаты для белых — тех же самых сестер к тем же пациентам — ни-ни… Вы знаете, что мне ответила старшая сестра, когда я спросил ее, где же тут логика? «Да, но ведь в операционной белый больной спит». Вам приходилось слышать что-нибудь подобное?

Доктор ван Рин развел руками.

— Деон, моя обязанность — следить, чтобы в больнице все делалось в соответствии с правилами.

— К черту правила! Вы прекрасно знаете, что они никуда не годятся. И в будущем я не намерен тратить время на соблюдение их.

Директор вздохнул и стал смотреть в окно.

— Поступайте, как знаете. Я на вас доносить не собираюсь. Но рано или поздно родители какого-нибудь белого ребенка устроят скандал!

— Я переведу тогда этого ребенка обратно в палату. И я уж постараюсь, чтобы родители поняли, что из-за их предрассудков ребенок лишается нужного ухода.

Доктор ван Рин вздохнул еще раз.

Директор разговаривал со старшей сестрой у дверей послеоперационной палаты. Тот факт, что без четверти шесть он был еще в больнице, хотя официально рабочий день давно окончился, заставил Деона насмешливо улыбнуться. Надвигается решительное объяснение. Ну и прекрасно.

Он коротко кивнул обоим и прошел мимо.

— Профессор ван дер Риет! — окликнул его ван Рин.

Деон остановился у стеклянных дверей палаты и обернулся.

— Не могли бы вы уделить мне минуту-другую? — спросил ван Рин.

А не броситься ли в нападение самому, пока не прошла злость? Может быть, высказать все, что он собирался, сейчас? Но прежде — самое важное.

— Немного погодя, — он взялся за ручку двери. — Вы подождете? Я должен взглянуть на своих больных.

Гидравлическая дверь закрылась за ним со вздохом.

Мулмен, Том Мортон-Браун и сестра стояли, наклонившись над кроватью в углу. Анестезиолог уже ввел в легкое малыша трубку с тонким резиновым катетером. Он взглянул на подошедшего Деона и продолжал отсасывать.

Мулмен тоже посмотрел на него. Он силился сохранять спокойное лицо, но Деон заметил мольбу в его глазах. Молодой врач нарушил правила и нуждался в поддержке.

— Очень хорошо, — сказал Деон.

Мулмен судорожно дернулся, точно марионетка в руках неопытного кукольника. И робко улыбнулся.

Мортон-Браун вывел катетер.

— Вот в чем дело, — сказал он. И показал кончик катетера, с которого свисал большой комок мокроты.

Черный малыш с ужасом смотрел по сторонам. Он выгибался, стараясь вырваться из рук сестры. Том закрепил маску на конце трубки.

— Это из бронха?

— Точно не скажу, — ответил анестезиолог. — Но в любом случае этого там быть не должно. Через минуту я еще отсосу, только сначала дам ему кислород.

У ребенка был уже не такой синюшный вид. Деон кивнул.

— Отлично, Том. Я вернусь через несколько минут.

Он остановился возле Мариетт. Девочка лежала спокойно, и суета у соседней кровати ей нисколько не мешала. Вот ее присутствие в палате черного ребенка совершенно не трогает, подумал Деон. В отличие от всех остальных.

Директор стоял в коридоре один. Увидев Деона, он направился на лестничную площадку, где можно было не опасаться, что их услышат.

Эта забота о декорациях вывела Деона из себя.

— В чем дело? — спросил он сухо. — Возможно, вы не знаете, что мне есть чем здесь заняться?

Ван Рин покачал головой.

— Право, Деон, вам не следовало этого делать.

— О чем вы говорите?

— Подбрасывать сюда этого черного малыша. Так не делают. Вы же подрываете мой авторитет.

Деона душил гнев. Этот бюрократ, этот врач, отсиживающий свое время от сих до сих. Когда он в последний раз лечил кого-то? Администратор! Что он знает? Разве он способен понять, что это такое: спасти жизнь и потом смотреть, как она угасает? Смотреть, как ее поглощает бездонная пучина, а ты стоишь на безопасном расстоянии и зовешь, но твой голос тонет в реве волн…

Ему надо было сказать так много, что он не знал, с чего начать.

— Во-первых, откуда вам об этом известно? — спросил он и не узнал собственного голоса, прозвучавшего слабо и глухо, точно он и в самом деле пытался перекричать шум разбушевавшихся стихий.