Олег Рой - Любовь за деньги и без

Устроилась в бюджетную организацию на нищенскую зарплату. Секс там не требовался, но денег не хватало даже на еду.

Вспомнив полученные в школе моделей знания, Мари решила попробовать себя в бизнесе. Взяла в банке кредит, купила партию одежды и попыталась пристроить ее в магазины родного города. Нарвалась на мошенников — и потеряла и товар, и деньги. Чтобы расплатиться с кредитом, продала свою квартиру — и оказалась на улице, но не слишком об этом сожалела, поскольку именно тогда встретила новую любовь. Избранник оказался немолод, некрасив и небогат, но проживал в двухкомнатной квартире и обещал устроить Мари рай на Земле.

Увы, второй брак оказался столь же неудачным, как и первый. После развода бывшая звезда школы моделей вновь оказалась на улице. Сейчас Мари, по ее собственным словам, автостопом путешествовала из родного города в Париж. Я открыла рот, собираясь сказать, что в столь долгой и трудной дороге не стоит увлекаться наркотическими трипами, однако, поразмыслив немного, промолчала. Я уже ничем не могла помочь Мари, так зачем растравлять ее раны?!

И до этой встречи я понимала, чем опасен для красивой и неимущей девушки брак с олигархом, но судьба Мари окончательно убедила меня в собственной правоте. Впрочем, делиться с окружающими своими взглядами на жизнь я, разумеется, не собиралась…

— Ну надо же, какая цаца! — возмутился Студнев-пер. — Васька мой ей нехорош! А сама-то кто? Шемаханская царица, блин!

— Я не хочу замуж за вашего сына именно потому, что не царица. — Как ни странно, хамство народного избранника меня почему-то совершенно не обидело. — Я действительно ему не пара.

— На тебя не угодишь, Толик! — Виктор рассмеялся с явным облегчением. — Хочет Вероника замуж за твоего сына — охотница за деньгами, не хочет — цаца выискалась! Ты уж что-нибудь одно выбери, пожалуйста!.. И, кстати, тебе не помешает поблагодарить ее за помощь.

— Что?! Да я уже… В больнице еще!

— В больнице ты перед Вероникой извинился за побои и оскорбления. А сейчас надо сказать «спасибо» за помощь.

Студнев покраснел как свекла и долго молчал. Затем, не глядя на меня, пробурчал:

— Витек прав. Я должен вас поблагодарить. За звонок. Но лучше бы вы не появлялись у Васи на пути.

— Совершенно с вами согласна! — ответила я абсолютно искренне. — Лучше бы мы с Васей никогда не встретились!

— Вы оба не правы, — вмешался Виктор. — Толик, ты все равно рано или поздно довел бы сына до беды — не мытьем, так катаньем. Да, у него запас прочности твой, фирменный, но под давлением рано или поздно ломается абсолютно все, тем более такое хрупкое существо, как человек. На твоем месте я бы благодарил Бога за то, что сын остался жив. Не познакомься он с Вероникой, все могло закончиться намного хуже.

— Тебе легко го… — жестко начал Студнев-пер — и вдруг осекся.

Виктор закусил губу:

— Да. Мне легко.

Ой, бли-ин! Похоже, с семьей Виктора случилось что-то страшное! Надо было срочно спасать ситуацию, и я залепетала:

— Анатолий Алексеевич! Вася — замечательный парень, умный и добрый; я искренне восхищаюсь им и уважаю его. И прекрасно понимаю: Вася не смог бы вырасти таким без любви и заботы родителей. Вы с женой очень много хорошего сделали для сына, а от ошибок никто не застрахован! Если бы это зависело от меня, Вася сейчас был бы здоров и счастлив. Но я не смогла защитить его, как не смогла и полюбить. Извините меня, пожалуйста, если что не так…

Студнев открыл рот, намереваясь что-то сказать, но вдруг закрыл лицо руками и заплакал навзрыд.

В отличие от мужских истерик, к мужским слезам я отношусь вполне нормально. В детстве, представьте себе, мне очень нравились книги Жюля Верна. В одной из них есть замечательная фраза: «Ты плачешь, значит, ты снова стал человеком».

Конечно, слезы слезам рознь. Можно плакать от боли. Или от обиды, что кому-то жить легче, чем тебе. От злости, говорят, тоже плачут, но я этого пока не видела. А вот слезы, которые сейчас катились по щекам народного депутата и главы какой-то там комиссии господина Студнева, были правильными. Человеческими во всех отношениях.

— Да я… ведь я… — всхлипывал он и все поминал Ваську. — Лишь бы он выжил, лишь бы инвалидом не остался… да если и останется…

— Ладно уж, — Виктор похлопал Студнева по спине. — Не время расклеиваться. Собраться надо. И не забывай: ты можешь на меня рассчитывать. Побил я тебя, а потом отругал только для того, чтобы мозги на место вправить. А так — ты же знаешь, я все помню. Как мы в Афгане последние глотки воды из фляги делили — тоже. Выжили там — здесь тем более прорвемся. Пока план действий я вижу так. Пусть сначала Васю здесь подлатают, а дальше будет видно. Понадобится лечение за границей — уж чего-чего, а денег нам хватит.