Кара МакКенна - Трудное время

— Глубже, — выдохнул он.

Глубже, сейчас означало до самого предела. За рамки удовольствия, за рамки, где я могла быть чем-то большим, чем сосуд. Я не занималась этим уже долгие годы — не впускала мужчину в свою глотку. Не могу сказать, что когда-либо делала это с особым желанием. Я взваливала это на себя, и представляла, думая, что просто таки и должен быть оральный секс. Я никогда не превосходила в этом. Я терпела это, испытывая только отвращение — иногда мое лицо было багровым от нехватки воздуха, сопли не давали дышать.

Для Эрика, я хотела большего, чем терпение. Я приглашу его, а не буду просто страдать от вторжения. Но для этого требуется немного честности. Я отстранилась, сопротивляясь настойчивой руке на своей голове, и он выскользнул.

— Я в этом не сильна, — сказала я ему, отыскав его взгляд на моем лице в милях надо мной. — В глубоком заглатывании. Но я хочу сделать это для тебя. Поэтому будь помедленней вначале.

Один кивок, хотя его губы раскрылись и закрылись, и он сглотнул. Он сдерживал слова. Вероятно утешение, или предложение об отмены просьбы. Но так и не произнес их. А вместо этого только сказал:

— Вставай на пол.

Я сделала это на шатких, полуватных ногах, а затем он кинул подушку под мои колени, и обогнул кровать.

— Я помогу тебе, если ты не справишься, — сказал он, — просто отстраняйся. Хорошо?

— Хорошо.

— Мы просто попробуем, очень медленно. — Он потянулся к зеркалу, наклоняя его ниже, отражая, чтобы он там не видел так высоко надо мной. — Попробуй найти подходящий угол. Если у тебя получится, тогда, возможно, я ускорюсь. Но в любой момент, когда станет слишком, подай мне любой знак и я остановлюсь.

— Я знаю.

— Хорошо. — Он с любовью погладил меня по волосам, затем руку, которую я положила на его бедро. — Теперь, соси.

Я снова взяла его в рот, делать это на коленях было намного легче.

— Чувственно и жестко. Хорошо… Проклятье, думаю, когда-нибудь тебе это понравится.

Я сказала ему своим ртом, я обожаю это.

— Да. Черт. Делай, как тебе хочется, детка. Привыкай, потом я покажу тебе другой способ.

Минуту или больше, я брала его для себя, губами, языком и рукой, показывая ему свой голод. Медленно, так медленно, он присоединялся своими толчками, беря борозды правления в свои руки. Чем больше он давал мне, тем пассивнее я становилась. В конце концов, обе его руки оказались на моей голове, обхватив ее, затем удерживали меня неподвижной.

— Ты так хорошо это делаешь, — простонал он. — Ты замечательная.

Было нелегко. Физически мне не доставляло это удовольствия. Но в этом что-то было, в подчинении и покорности, в порабощении, что заводило меня. Что-то в чувстве быть использованной им…, чувствуя себя грязной, немного больше, чем незнакомка.

Его бедра ускорились. Я немного задыхалась. Никаких покалываний в носу или слез, которые я чувствовала с другими парнями, щеки не пылали огнем. Не было удушья. Только его темный, волнующий размер, наполняющий меня таким угрожающим способом. Его мягкая головка, терлась о заднюю часть моего горла. Его глаза без сомнения были на мне.

— Милая, я очень близко. Расслабься.

Я попыталась, но у меня не совсем получилось. Когда его головка врезалась в мое небо, я закрылась. Он вышел, давая, мне несколько минут, чтобы расслабиться. Он отвлек меня от неприятных ощущений, водя своей скользкой короной взад и вперед по моей нижней губе.

— Еще, — предупредил он, и протолкнулся обратно.

На этот раз получилось лучше. Нежные кончики пальцев приподняли мой подбородок, и ракурс стал удобней. Я принимала его всего, пока мое горло не сжалось, и он снова вышел. Ладони, ласкающие мои волосы, казалось, почти окружали заботой, но я жаждала этого, так же, как чувствовать себя грязной.

— Еще. — Он снова вошел до конца. Вместо рвотных позывов я почувствовала только его. Пугающий размер и его угрозу, в столь уязвимом месте моего тела. Его длину, его объем между моих губ. Аромат его кожи и пота. Звуки его напряженного дыхания с такой высоты.

Он отстранился, затем повторил свои действия. Медленно.

— Хорошая девочка.

Его добрые, ласкающие ладони, снова запутались пальцами в моих волосах. Не грубо, но и не сладко. Его бедра становились более беспокойными, немного ускоряясь с каждым толчком, изящество покидало его. Я давилась. Мы останавливались. Он давал мне больше, и я брала это.

— Если можешь, сожми губы крепче. — Он казался таким возбужденным, и мне до боли хотелось угодить ему. Я сделала, как он сказал, обуреваемая отвратительными, свистящими звуками моего дыхания. Он никогда не был таким большим, или грубым, или таким опасным. Ни один мужчина не был таким во время секса.