Дени Робер - В паутине Матильды

– Дай мне его прикончить, Рой!

Я приближаюсь к мерзкой голове краснокожего. У меня нет жалости. Этот подонок убил мою мать и изнасиловал сестру. Его глаза блестят.

– Прикончи его, Кит!

Нажимаю на курок. Мозги индейца взрываются.

Какое удовольствие мы получили! Кто-то нам досаждал. Мы стреляли. Он умирал. По-настоящему. Крупнокалиберным ударом я уничтожил подружек своей матери. Я размозжил голову сыну Бидушей, который в драке был сильнее меня. Лазерным пистолетом я прочерчивал своего отца. А потом он удивлялся, что я не отвечаю ему за столом. Я не разговариваю с покойниками. Чертова задница.

Я не устал, просто немного утомился. Варим кофе. Вернер говорит:

– Черт, хочу трахнуть кого-нибудь, а ты?

Я вяло киваю головой. Хотеть – это слабое слово. Мой член упирается в штаны, это мой единственный живой орган. На «форде» его матери мы выезжаем из гаража. Едем в город.

– Предупреждаю, что к шлюхам я не пойду, – говорю ему.

– Почему? Боишься подцепить что-нибудь?

Я очень далек от его гигиенических предосторожностей, просто боюсь, что мне будет не так просто расслабиться. Вижу, как я поднимаюсь с девкой, смотрю, как она раздевается, как я кладу билет в двести франков на ночной столик, как она моет меня, как вставляет в себя мой член, как я смотрю ей в глаза, как кладу руки ей на шею и вхожу в раж. Сжать сильнее. Еще сжать. Я хочу видеть мертвую шлюху. Я хочу трахать мертвую шлюху.

Я мелю вздор.

Привокзальный квартал. Вернер останавливается возле высокой блондинки. Спрашивает, где девка, которую зовут Бригитта. От высокой блондинки воняет мочой. Она не знает. Хватает Вернера за руку и прижимает к своим горам белого мяса, которые вот-вот разорвут ее блузку с блестками. На зеленых замшевых шортах в обтяжку разводы от пятен пота.

– Отстань, Марио, ты же знаешь, что я люблю только женщин.

Уходим. Вернер говорит:

– Черт, если бы меня видела моя мать! Хохочем. Мразь!

– Ты часто ходишь к шлюхам? – спрашиваю его.

– Это зависит от периода, – хмуро отвечает Вернер.

И добавляет:

– Понимаешь, со шлюхой иногда даже лучше, чем с обычной бабой. Ты идешь к ней только для этого, и она это знает. Ты платишь и спокоен.

– Как животные, – говорю ему.

Вернер смеется. Я тоже. Не надо мне было пить его неаполитанское вино. Поворачиваем в город. Куда идти – не знаем. Мне хочется увидеть, пришла ли уже Лена к Мари. Мы перед ее домом. Почтовый ящик пуст, входная дверь не заперта. Бесшумно поднимаемся на четвертый этаж. Прижимаюсь ухом к двери. Ничего. Я не знаю, что на меня нашло, но я нажал изо всей силы три раза на звонок. И мы тут же перебежали на верхний этаж. Слышим, как открывается замок. Выходит Мари, в пижаме. Спрашивает сонным голосом:

– Лена, это ты?

Дверь захлопывается за ней. Мы сидим на корточках, прыская в темноте.

– Черт, хочу в туалет, – говорит Вернер.

Мне приходит в голову мысль использовать для этого коврик у входной двери Мари. Вернер не заставляет себя упрашивать.

Я как раз проткнул колеса машины Мари, когда недалеко от нас останавливается «ре-но-25». Мы спрятались. Лена быстро целует сорокалетнего типа при галстуке, который сидит за рулем.

– Это депутат Бертье, – шепчет мне Вернер.

Лена стучит каблучками по влажному асфальту. Поднимается в темноту. Машина отъезжает. Слышим ее крик, видимо, она обнаружила «подарок» Вернера перед дверью. Вопль отвращения. Мы покатываемся со смеху и убегаем.

Возвращаться не хочется. Пропускаем по последнему стаканчику у «Милорда» – это самая допотопная дискотека в городе. Девицам пришлось одним возвращаться домой. Несколько солидных парочек трутся бедрами в темноте, два типа в расстегнутых до пупа рубахах трясутся под бразильские мелодии. У Вернера новая идея:

– Протокол 3615! У меня оттуда две приятельницы, и они неплохо устроились, – воодушевляется Вернер.

Моя машина оставлена у него, и я следую за ним с единственным намерением – как можно быстрее вернуться домой и лечь спать. Но Вернер настолько возбужден, что я соглашаюсь спуститься с ним в его погреб и посмотреть одно прекращенное уголовное дело.

Раньше, когда я еще только начинал работать в «Репюбликен», я частенько закрывался здесь по субботам с бутылкой вина. Я садился за какое-нибудь старое досье и до боли в зрачках читал его коллекцию. Особенно мне нравились истории об изнасилованиях, я просто упивался самыми жуткими протоколами. Вернер мало комментировал. Он говорил:

– Прочитай это, – с видом явного превосходства.