Дени Робер - В паутине Матильды

Я как раз в полной медитации, когда врываются два типа в белой одежде. Они бегут к мужской раздевалке. Выходят с носилками, на которых лежит маленький толстяк. Вытянувшийся, с открытым ртом.

– Он умер? – спрашиваю я.

– Нет, получил серьезный тепловой удар, – просветил меня врач. – Его нашли на полу в сауне. Он не мог открыть дверь.

Спрашиваю у Мари телефон Лены. Она уверяет, что не знает. Лжет, конечно.

– Если она захочет, чтобы мы как-нибудь вечерком посидели, просто как старые друзья, я согласен.

– Я передам, – говорит Мари, улыбаясь.

Целуемся на прощание. Идем к нашим машинам. Она – к своей «чероки», я – к своей. Мне надоела моя машина. Я мечтаю о «ягуаре». Я заплачу за нее сразу. У продавца будет обалдевший вид. Он подумает: «Как такой молодой парень может заплатить за столь дорогую машину?» А я буду по-королевски щедр. Витаю в облаках. Светофор переключился на красный. «Мерседес» впереди резко тормозит. Я – нет. Разъяренный тип выскакивает из машины, но в это время я теряю сознание.

В больнице рентгенолог ставит диагноз: перелом правого запястья и легкая травма черепа. Он оставляет меня на ночь в госпитале в палате рядом с забинтованной мумией. Первое, что я слышу, когда эта мумия просыпается:

– Подонок!

Делаю вид, что не слышу, но он повторяет:

– Подонок, я убью тебя!

Под повязками я узнаю маленького толстяка, красного, очень красного… Он изрыгает:

– Ты разом поднял температуру и заблокировал дверь.

– Не понимаю, – бормочу я. – Вы ошибаетесь.

Ложусь. Толстяк ругается. Всю ночь он ругается. Я с трудом засыпаю. Даже в своем несчастье толстяку повезло. Его боль физическая, поверхностная и излечимая.

Он под капельницей, так что я ничем не рискую…

На следующий день, рано утром, меня разыскал Габи. Маленький толстяк спит. Мы сразу пошли в гараж посмотреть мою машину. Перед у нее похож на аккордеон. Я застрахован на треть. Хозяин гаража приветливо улыбается и сообщает:

– Я бы с удовольствием ее починил, но это будет стоить денег.

– Сколько?

– Что-то около тридцати тысяч.

– Я могу одолжить тебе мою «панду», – предлагает Габи.

– Можно сделать и по-другому. Я забираю вашу развалину, а на распродаже вы покупаете у меня другую машину в кредит, – говорит хозяин гаража. – Могу вам предложить за нее десять тысяч.

– Десять тысяч! Ей только два года!

Но у этого старого мошенника есть обезоруживающий аргумент. Он бросает жалостливый взгляд на мою машину и говорит:

– Было…

Мы соглашаемся на десяти тысячах пятистах франках. Я забираю с собой радиоприемник, колонки, маршрутную карту, чехлы от сидений и чековую книжку. Писателю, чтобы излечиться, надо обязательно столкнуться с такими приключениями. Габи доставляет меня домой.

– А сейчас я должен тебя оставить, у меня свидание с Клэр. Она возвращается сегодня из Парижа, – говорит Габи, обняв меня щуплой рукой за плечи.

Клэр – единственная его любовь. Они вместе учились в лицее, а затем она уехала в Париж заниматься танцами. Она хотела, чтобы Габи последовал за ней, но он предпочел остаться здесь. Габи – истинный провинциал. Клэр не понимает этого. Они встречались по выходным между гастролями. Потом Клэр стала приезжать все реже и реже, а гастроли стали все длиннее и длиннее. Однажды она призналась Габи, что у нее роман с одним типом из их труппы. Габи тяжело пережил это.

По его вымученной улыбке я понял, что он все еще привязан к ней. Раньше я обязательно бы отпустил пару шуток по этому поводу. Сейчас же я накидываю покрывало на плечи. Забираю конверт из почтового ящика. Письмо из Парижа. С письмом в зубах я поднимаюсь к себе на седьмой этаж. Моя соседка, мадам Безар, помогает мне открыть дверь. С ней маленькая белокурая девочка лет пяти-шести. Малышка прячется в юбках своей бабушки. Ее родители развелись, и каникулы она проводит у мадам Безар. Ее зовут Гаэль.

– Бедный мальчик, – всхлипывает моя соседка, – и надо же такому случиться, когда вы совсем один. Вам действительно не везет. Как все это произошло?

– Я боролся с одним чемпионом по боксу, но он был слишком силен для меня.

Я хочу выглядеть героем в ее глазах.

– Вы когда-нибудь плохо кончите с этими глупостями, вам стоило бы вернуться к прежней работе. Это более надежно. И вам надо иметь женщину, она будет готовить вам, пока вы заняты книгами.

– Вы свободны? – спрашиваю я шутки ради.

Замечание нравится. Даже Гаэль смеется.

– Вы все шутите, – говорит мадам Безар. – Даже забываешь, что однажды все взорвется.