Джонатан Коу - Невероятная частная жизнь Максвелла Сима

В такси, по дороге в аэропорт, я об отце и не вспоминал. Я думал о китаянке с дочкой, о том, какая жалость, что они ушли из ресторана, прежде чем я успел с ними познакомиться. Хотя отчаиваться рано, убеждал я себя, ведь, упустив их, я припер к стенке официанта, и тот кое-что рассказал, и эти сведения могут оказаться весьма полезными. Официант не знал, как зовут китаянку с дочкой и где они живут, но одно он знал наверняка: они приходят в ресторан регулярно, в каждую вторую субботу месяца, и они всегда вдвоем, мужчины с ними еще ни разу не было. Почему-то — хотя это звучит глупо — оба эти обстоятельства меня обрадовали. Пусть от ресторана до моего дома десять тысяч миль, но мир всегда был тесен, а в наше время он стал еще теснее, так что теперь я был уверен, что стоит мне захотеть, и я сяду на самолет до Сиднея, заявлюсь во вторую субботу месяца в ресторан, а они будут там — играть в карты и смеяться. И ждать меня. (Понимаю, это беспочвенные фантазии, но именно такие мысли бродили у меня в голове.) И главное, они будут только вдвоем. Никого больше рядом, никакого соперничающего претендента на их внимание. Да и откуда такому сопернику взяться? Судя по тому, как они обращались друг с другом, третий в их отношениях безусловно лишний. Присутствие мужчины только бы все испортило. Если, конечно, этот мужчина — не я.

Согласен, я позволил своему воображению разыграться. Размечтался, как маленький. Но возможно, это само по себе было хорошим знаком. Полгода я почти ни с кем не разговаривал, на работу не ходил и чуть ли не все время проводил дома, главным образом в постели, иногда перед телевизором или за компьютером. Что касается человеческого общения, я потерял к нему всякую тягу. Человечество, как вы наверняка заметили, изобретает все новые и новые способы, призванные помочь людям избегать прямых контактов друг с другом, и я пользовался этими свежими разработками на полную катушку. Я предпочитал не звонить, но посылать эсэмэску. Не встречаться с приятелями, но отделываться лихими, ироничными обновлениями на «Фейсбуке», чтобы все поняли, какой яркой и насыщенной жизнью я живу. И похоже, публике нравилось это читать, потому что у меня появилось более семидесяти френдов, по большей части людей абсолютно мне неведомых. Но реальная встреча лицом к лицу, «посидим где-нибудь, попьем кофейку, ведь давно не виделись, а»? Да я забыл, что это вообще такое. И может, не вспомнил бы, если бы не китаянка с дочкой. Это покажется вздором, но близость между ними, их преданность друг другу подарили мне надежду — впервые за полгода без Каролины. И даже заставили поверить, что удача еще может повернуться ко мне лицом.

А на следующий день в аэропорту случилось еще кое-что, наполнившее меня тем же чувством. Я стоял в очереди на регистрацию, рассчитывая попасть к стойке, за которой сидела приветливая, улыбчивая брюнетка с зеленоватыми глазами. То есть с виду она казалась именно тем человеком, который способен — хотя и не обязан — перевести вас из эконом-класса в бизнес-класс, если правильно попросить. Но к ней я не попал. Угодил я к седому, черному от загара мужику примерно моего возраста, а то и постарше; от светской беседы он уклонялся и, по-моему, ни разу не посмотрел мне в глаза. Ясно было, что тут ловить нечего. Но я все равно старался, по привычке.

— На рейс все билеты проданы? — спросил я.

— Почти, — ответил он.

— Значит, поменять место не получится?

Он хрипло усмехнулся:

— Если бы за каждого, кто меня об этом спрашивает, мне давали доллар…

— Часто спрашивают, да?

— Не то слово.

— А по какому принципу вы выбираете?

— Что? — Он поднял голову.

— Как вы выбираете, кого перевести в бизнес-класс, а кого нет?

— Ну, — он глядел на меня пристально, оценивающе, потом снова опустил глаза, — наверное, человек должен мне понравиться.

Больше он не сказал ни слова, и я замолк. Только после регистрации, уже проводив взглядом свой чемодан, уплывавший в небытие, и отойдя от стойки, я решил проверить посадочный талон и, к моему великому изумлению, обнаружил, что он перевел меня в бизнес-класс. Я обернулся, желая как-то выразить ему свою благодарность. Он был занят с другим пассажиром, но все же улучил момент, чтобы посмотреть в мою сторону. Выражение лица у него было по-прежнему равнодушным — даже угрюмым, — и, однако, он подмигнул мне, прежде чем снова уставиться в экран компьютера.

Два часа спустя, около трех пополудни по сиднейскому времени, я потягивал шампанское (второй бокал), дожидаясь взлета и предвкушая все прелести и удобства предстоящего перелета.