Аллен Курцвейл - Шкатулка воспоминаний

– Огонь, – сказал он, – податливый зверь. Погибшие в ту страшную ночь умирали в огне и в холоде. Кузнецам хорошо известно, что такое сочетание закаляет металл, делает его более прочным. Я не сомневаюсь в том, что наша беда сделает всех жертв пожара, и ныне здравствующих, и покойных, сильнее.

Отцу Гамо не понравилась речь графа о жизни после смерти, она не имела ничего общего с религией. Он закончил ее смиренной улыбкой и коротким хлопком в ладоши. Большая группа скорбящих направилась в поместье, чтобы выразить соболезнования. Люди перешептывались, почему не накрыты стопы Аббат положил конец перешептываниям:

– Простите. Поместье больше мне не принадлежит. Отныне я не граф Турнейский. Все распродано.

Сделку заключили в отсутствие Клода. Счетовод сумел добиться всевозможных разрешений от различных инстанций и в результате приобрел и поместье, и дом Пейджей. Религиозные деятели радовались от всей души, хотя и сдерживали эмоции. «Бывший священник теперь еще и бывший граф!» – таково было замечание сестры Констанции на случившееся. Аббат сделал так, чтобы из половины вырученных денег ему выплачивали пенсию. Оставшаяся половина, как и было договорено, предназначалась Клоду.

«Люсиль» быстро нагрузили, ее корзины заполнились инструментами, полудюжиной банок с грушами, высушенными бабочками и письмами – ответами на бесчисленное множество вопросов: например, о цене на фарфор в Дрездене и стекло в Саксонии. Там же имелось длинное и задушевное послание из Лангедока от человека, выращивавшего тростник. Клод с нетерпением ждал момента, когда прочитает все.

Аббат отчихал благодарности своим слугам, а те отвечали ему поклонами и объятиями. Быть может, самое необычное зрелище им пришлось наблюдать, когда коляска уже выезжала за ворота. Клод высунул голову из окна и увидел мужчину, бегущего с невероятной скоростью. Он держал в руках нечто, напоминающее по форме жезл.

– Анри!!! – закричал Клод от удивления.

Увалень изо всех сил пытался догнать коляску. Он сокращал расстояние между собой и экипажем до тех пор, пока не смог сунуть жезл – один из забытых свитков аббата – в вытянутую руку Клода. Проделав это, он остановился и еще долго смотрел, как «Люсиль» и ее пассажиры покидают Турне.

Спустя час после отбытия Клод заметил странный предмет среди тюков.

– Что это?

– Кое-что, над чем мы с Пьеро работали, пока тебя не было, – сказал аббат.

– Так что это? – еще раз спросил Клод.

Оже увиливал от ответа:

– Ты скоро узнаешь. Только обращайся с ним осторожно. Мы выменяем на это важную вещь по дороге в Париж.

– Где мы остановимся?

Аббат уставился на проплывающие мимо поля. Он не хотел отвечать.

Клод надавил на Оже:

– По крайней мере объясни – что это?

Пьеро не выдержал. Ему недоставало умения аббата хранить тайны.

– Это спинорог. Мы сделали его, пока ты путешествовал.

– Спино… что?

– Он сказал, это спинорог, – ответил аббат и постучал слуховой трубкой по рогу, торчавшему из-под муслинового покрывала.

Клод пододвинулся ближе к предмету, чтобы осмотреть его.

– Не трогай! – предупредил аббат.

Юноша обиделся:

– Я что, растяпа?!

– Это непростое создание. Пожалуйста, будь осторожен.

Клод снял покрывало и посмотрел на животное. От простого соснового туловища поднимались четыре лапы. Имя у него было говорящее – животное обладало рогом, торчащим из спины. Мех, клочками приклеенный по всему туловищу, торчал в разные стороны. Забавный вид животному придавал именно рог – ранее известный Клоду в качестве бивня нарвала.

– Это напоминает мне одно сексуальное приспособление, описанное в «Радостях извращенца», – сказал юноша.

– Мы подумали, что рог на носу – это слишком банально, – промолвил аббат. – Кстати, мы напечатали заметку в журнале о том как нашли эту тварь. – Оже зачитал текст вслух.

Клод, конечно, удивился, хотя его смущала скрытность друзей.

– Я все еще не понимаю, почему вы не хотите рассказать, куда мы его везем и почему вы с Пьеро так волнуетесь.

– Если хочешь знать, некоторые вещи могут существенно облегчить твой труд. И я знаю только одного человека по соседству, у которого они есть.

– И кто это?

– Всему свое время.

Клод потрогал живот спинорога.

– Такое чувство, что он вот-вот шевельнется.

Пьеро и аббат как один посмотрели в окно, когда коляска въезжала в Женеву.

Оже едва подавил улыбку и сказал:

– Неудивительно.