Вадим Саралидзе - Орфей курит Мальборо

– Точно? – Мом задумчиво крутил длинными пальцами поля черной шляпы. – Да-да, я все вспомнил. Вас убили при штурме города. Потом ваши соплеменники назвали эту бессмысленную забавную резню каким-то красивым словечком. Славное время было, Виктор, не правда ли?

– Да, господин, было весело. С вашего позволения, это был Четвертый Крестовый поход. Великий Князь Бонифаций Монферратский вошел в Священный город 13 апреля 1204 года.

– А вы, оказывается, историк, Виктор! Зачем знать и помнить все, что происходило с этими мелкими и неблагодарными тварями?

– Возможно, это ностальгия, повелитель. Я ведь тоже когда-то был человеком. И воином.

– Вот именно, Виктор, были! Я больше не хочу работать с людьми – у меня нет к ним никакого доверия. Мое терпение лопнуло! Я не раз поручал вашим бывшим соплеменникам важные задачи. И что? Хоть кто-то их выполнил? Помните этого самоуверенного болвана из Монголии? Я приказал ему завоевать весь мир, и что? Он взял и умер, причем на самом интересном месте!

– Великий Мом, но ведь человек смертен! Это для вас время не имеет никакого значения, а этот, как вы выразились, болван был великим полководцем Чингисханом. Да, он умер, конечно, но дожил почти до семидесяти лет, а это для того времени было очень неплохим результатом.

– Да какой результат? Я только начал получать удовольствие, как раз – и все. Пришлось даже быстренько поменять условия игры, помните?

– Это вы, мой господин, про «черную смерть»?

– Нет, Виктор, все-таки в вас еще слишком много человеческого! – Мом даже повысил голос.

– Отчего же, повелитель?

– Только люди любят все эти красивые названия: «Черная смерть», «Коричневая чума»… Романтика – обхохочешься! Обычная хворь, сильная, правда. Я думал даже, что все до одного передохнут, новых придется заводить, – он выкашлял усмешку, – ан нет, выжили!

– Зато ваша последняя задумка замечательна! И название прекрасное.

– Вы про СПИД – так, кажется, обозвали его эти недоумки?

– Именно, господин. Заметьте, как они сопротивляются – придумывают что-то, лекарства какие-то ищут. Ведь от чумы они же смогли избавиться.

– Виктор, неужели вы не понимаете, что это исключительно от того, что я не ставлю перед ними нерешаемых задач? Если они быстро перебьют друг друга или вымрут, это же неинтересно!

– Конечно, повелитель! – Мамин почтительно привстал и поклонился. Выдержав небольшую паузу и собравшись, он осторожно продолжил. – Сир, я даже и не знаю, позволите ли вы? Я давно хотел спросить вас кое о чем.

Виктор отлично знал, что задавать вопросы вспыльчивому и взбалмошному божеству было совсем небезопасно. Раньше у Мома было двое помощников. Старший из них, в прошлом властитель Каппадокии Архелай, находился на службе чуть ли не на тысячу лет дольше Виктора. Как-то бывший царь совсем не вовремя забылся и заговорил с капризным хозяином без разрешения. За это Мом, как всегда одновременно хохоча и кашляя, отправил верного слугу в бессрочную ссылку на Марс. Наблюдательному Виктору, конечно, показалось, что дело было не только в недостаточном почтении к божеству. Однако он решил, что выяснение подробностей может слишком дорого стоить, и он предпочел сделать вид, что совершенно не интересуется этим происшествием.

С этого момента Виктор Мамин, или как его звали в тринадцатом веке, крестоносец Виктор Де Мамелль, так удачно выигравший конкурентную борьбу за доступ к могущественному повелителю, был чрезвычайно внимателен ко всем мелочам. Однако капризный нрав и вздорный характер всесильного бога еще можно было как-то вытерпеть – за столетия службы Виктор приспособился к постоянным вспышкам гнева, сменяющимся буйным весельем. По-настоящему страшным было другое: бывший крестоносец все больше и больше тяготился своим промежуточным и оттого крайне мучительным состоянием. Сотни лет, меняя по прихоти своего повелителя обличья, он жил среди людей. Кем только не был Виктор за эти бесконечные годы – и монахом, и лавочником, и богатым князем; менял страны и города, но только… уже не был человеком.

Как-то в начале девятнадцатого века развлечения ради он подбросил молодой англичанке трактат Луиджи Гальвани, в котором тот описывал свои опыты по оживлению человека при помощи электрического тока. Эти полумифические истории произвели на юную леди такое сильное впечатление, что в результате появился нашумевший роман «Франкенштейн». Виктор прочел его и сразу подумал, что похож на главного героя – такой же одинокий, непонятый, творящий зло и беды.