Александр Кукушкин - Alma Matrix или Служение игумена Траяна

– Доброе утро!

– Здравствуйте, – девушка оторвалась от чтения журнала и теперь немного испуганно смотрела на посетителей, трое из которых разглядывали витрины с видом профессиональных грабителей, а четвертый разглядывал ее.

– Вы без нас не скучали? – поинтересовался Гайда у опешившей продавщицы и продолжил с улыбкой. – Пойдемте с нами на рыбалку?

Девушка сделала полшага назад и напряженно молчала, глядя на то, как один из парней – это был Настоящий – подойдя к большому холодильнику, пытается добраться до бутылок, с каждым разом все сильнее дергая на себя ручку закрытой стеклянной дверцы. На помощь к нему с ревом «дай, дай, я попробую!» уже спешил Задубицкий.

– Вам не нравится рыбалка? – удивился не обращающий внимание на возню у себя за спиной Гайда. – Так все дело в том, что на рыбалку вы попадали с плохой компанией, а ведь в рыбалке компания – самая главная вещь! Вот у нас, например, компания просто отличная, – Гайда повернулся, чтобы познакомить девушку с каждым из своих друзей и увидел, как Задубицкий борется с неподатливым холодильником, раскачивая его из стороны в сторону. Сковорода пытался помочь Задубицкому ценными советами, а потерпевший поражение Настоящий скорбно стоял в стороне и от нечего делать скрепкой взламывал холодильник с мороженым. Гайда хмыкнул и вновь обратился к девушке: – Того парня, который пытается добраться до воды, зовут Макс, он очень хочет пить. Понимаете?

Продавщица уже давно все поняла, потому сняла с крючка ключ от холодильника и протянула его Гайде. Гайда несколько секунд внимательно смотрел на ее дрожащую руку, потом медленно взял ключ, посмотрел в ее большие наливающиеся слезами глаза, задумчиво протянул «да-а-а…», побарабанил пальцами по прилавку, направился к друзьям, открыл холодильник, сунул двухлитровую бутылку Сковороде, оттащил Настоящего от мороженого, вернулся, отдал ключ, положил рядом с кассой деньги и пошел к выходу. У двери он повернулся, девушка была бледна как монах на исходе Великого поста, но жива. Гайда облегченно вздохнул, вышел на улицу и побежал догонять парней.

– Обалдуи! – в сердцах воскликнул он, раздавая подзатыльники. – Знайте, что ваше священническое будущее три минуты назад висело на волоске!

– Еще бы, – ответил Задубицкий, жадно присасываясь к бутылке, – если бы мы не нашли, что попить, то нам наступил бы конец.

– Вы своим поведением чуть ли не до смерти продавщицу перепугали, понятно?! А если бы она умерла? Ведь это каноническое препятствие к рукоположению!

– А чего ей умирать-то? Что мы сделали-то?

– Что вы сделали? Что вы сделали?! Вы на холодильник напали! – гневно ответил Гайда, услышал сам себя и прыснул со смеху. – Напали на холодильник, олухи! На холодильник…

Парни недоуменно переглядывались, а Гайда хохотал, вспоминая дрожащую руку продавщицы. Наконец это надоело Задубицкому, он хорошенько встряхнул бутылку и направил струю шипучей воды прямо в лицо Гайде, началась заварушка. К деревне Заболотное они подошли без воды, она высыхала красивыми пятнами на их одежде.

Деревня Заболотное оказалась селом – посередине ее возвышался огромный храм. Он был построен очень давно, порос лишаем и деревьями и мог бы выглядеть величественно, если бы не энтузиазм настоятеля. Настоятель пытался из памятника архитектуры сделать помещение, пригодное для богослужения: на купол храма он водрузил новый крест, блестящий на солнце дешевым золотом; сделал новую крышу и выкрасил ее в зеленый цвет, напоминающий ему о празднике Пятидесятницы, а всем прочим – о цветущем болоте; соорудил в подвале газовую котельную и обезобразил широкой трубой северную стену; и еще он выкосил всю траву вокруг, не оставив древнему храму ни единого шанса выглядеть древним. Теперь он казался просто старым, а все следы реставрации производили такое же впечатление, как белоснежная голливудская улыбка на лице восьмидесятилетнего старика.

– Во-о-от! – воскликнул Сковорода. – Вот что происходит с нашими храмами, когда их настоятелями назначают попов, имевших тройку по «Церковному искусству» в семинарии! Как? как может тут быть эта уродливая труба?! А что за цвет у крыши – он специально издевается над бедной церковью, да?

– Ну, надо же батюшке чем-то себя занимать, – решил вступиться за настоятеля Настоящий. – Прихожан нет, треб нет, а сам он городской, к сельской жизни не приучен, корову там завести или кроликов не умеет, сидит, бездельем мается. Вот и решил со скуки восстанавливать храм – работы-то на сто лет вперед.