Олег Рой - Ловушка для вершителя судьбы

Сейчас я подхожу к самому важному месту в своем повествовании. Как вы помните, после почти случайной встречи с поэтом Сумароковым я окончательно осознал, что хочу охранять писателя, хочу творить вместе с ним, воплощать свои наблюдения, чувства, мысли и знания в литературе. Но понять – это одно, а осуществить мечту не так-то просто. До того счастливого дня, когда мне это наконец удалось, оставалось еще два долгих столетия. Еще целых двести человеческих лет мне предстояло опекать ничем не примечательных смертных, ну вы уже прочли все эти истории. Разве что художник был исключением… Но с живописью, как вы опять же помните, у меня ничего не получилось.

Проводив в последний путь корыстолюбивую монахиню Данаю, я воспользовался отдыхом и потратил его на то, чтобы как следует поразмыслить о своем будущем. Мысль о том, что и дальше мне предстоит такая же скучная и нетворческая работа, просто угнетала меня. Но почему, почему нас вынуждают выбирать себе подопечную душу «втемную», как говорят люди, покупать «кота в мешке»? В школе нам объясняли, что не разрешается знать судьбу человека, которого им предстоит охранять, поскольку это помешает им выполнять свою работу. Но я не считал это справедливым. Как и не был согласен с тем, что гении нередко достаются в подшефные тем ангелам, которые просто не могут как следует справиться с такой ответственной задачей.

Тем хранителям, у кого под крылом яркие, талантливые люди, легко соглашаться, что дело ангела – оберегать любого, даже самого обычного человека. Им-то самим улыбнулось счастье – на них, счастливчиков, падает свет от славы их подопечных. Между нами скажу: не все из моих коллег достойны такого отличия. Многим просто жутко везет. И, удивительное дело, среди нас, ангелов, их тоже начинают считать талантливыми, одаренными. А за что? За то, что под их крылами побывали великие?

Один из таких ангелов поведал мне, что охранять человека с печатью Бога очень и очень хлопотно, тут, мол, надо смотреть в оба: одаренные несут особую миссию, заложенную в них Господом, и надо ограждать их от нелепых случайностей, которые могут в один миг перечеркнуть великую задумку Создателя. С талантливыми и одаренными всегда надо держать ухо востро: они так непредсказуемы, у них много завистников и врагов. Как правило, и характер трудный, да и судьба обычно очень несчастлива…

«Поэтому, – подытожил свой рассказ тот ангел, – простые люди – это отдых для нас».

Думаю, он лукавил. У самого-то под крылом сколько великих перебывало?! А если тебе все время попадаются одни простые, а у тебя в душе огонь горит?

Меня даже одно время посещали сомнения: так ли уж у нас все гладко с этим распределением душ, нет ли здесь какой-то отработанной схемы, по которой одним – по высшему разряду, а другим – что останется? Да-да, конечно, никто не будет спорить, что любой человек достоин хорошего хранителя и что негоже нам, ангелам, пренебрегать простыми людьми. Но я столько времени и не пренебрегал…

Сорок лет назад, при последнем распределении душ, я, признаюсь, немного схитрил. Каюсь, было дело. Но поймите, как я рассуждал.

«Кому я сделаю плохо? – думал я. – Никому. Мой грех только в том, что я немного нарушу правила, ну совсем немного. Выберу себе именно ту душу, которая мне будет интересна, которой я столько времени жду. Разумеется, я так же, как и положено, собираюсь переживать за своего подопечного, охранять его как зеницу ока. Скорее всего, я даже буду делать это более тщательно, буду еще сильнее, чем это обычно бывает, привязан к нему – ведь я сам его выберу. Но при этом я наконец воплощу в жизнь то, о чем так давно мечтаю. Мы станем вместе творить, я помогу ему создать замечательные шедевры, сделаться великим и прославиться. Ну что в этом может быть плохого?»

Когда я сказал себе все это, у меня отпали последние сомнения в правильности решения. «Сейчас или никогда» – это стало моим девизом в то утро. Но буду рассказывать все по порядку. А вышло это так…

После истории с владелицей старинных шахмат у меня совсем опустились крылья. Когда я вернулся из зала Суда, где был вынесен приговор Данае, Иволга только ахнула:

– На тебя жалко смотреть! Как же я ненавижу эту твою работу на Земле, этих твоих подопечных, в которых ты вкладываешь всю душу, а они платят тебе черной неблагодарностью!

– Не надо так говорить, – запротестовал я, но подруга и слушать не хотела.