Гэнъитиро Такахаси - Сайонара, Гангстеры

— Я дико извиняюсь, не поможете?

В итоге мне удалось с этим справиться, уложив крылья и закрыв молнию до конца.

— Слушайте, вы можете стоять спокойно, не трепыхать этими крыльями?

— Простите, не могу. Они двигаются по собственному произволу.

— Знаете, а от них чем-то пахнет. Да-да, вполне отчетливо. Вы ванну принимаете?

— Простите, но в ванне я тону. Ах, вот так уже лучше. Премного благодарен.

Меня стало мутить.

— Ты же гангстер, не так ли? — сказала женщина.

— Ммм, — невнятно отвечал я.

— Я сразу поняла, только ты вошел! Слушай, а как ты насчет этого? Я еще никогда не делала этого с гангстером и не хочу состариться, так и не испытав! Ну давай попробуем. Я вижу, ты насосался, как губка. Эй, да ты слышишь меня?

— Му-гу. У тебя тоже есть крылья?

— О, так ты поэт? Вот уж не думала. Нет, с поэтами у меня, естественно, тоже было, первый раз — в одиннадцать лет, и тот парень как раз тоже был поэтом, у меня это было со многими поэтами, я просто до смерти от них устала. Но лучше всего мне было знаешь с кем? С моим братом, да-да, он был великолепен, ни с кем у меня так не было. Хочешь, расскажу про моего брата?

— Я так понял, крыльев у тебя все-таки нет?

— Мой брат приходил ко мне ночью и садился рядом. «Что такое, старший братец?» — «Я думал, ты захочешь послушать сказку про Красную Шапочку, которая скачет на коне». — «Что такое, братец?» — «Я видел страшный сон. Мне приснилось, будто ты умираешь». — «Что такое, братец?» — «Я просто посижу тут с тобой, чтобы не пришли чудовища, которые хотят тебя съесть».

На самом деле он просто хотел это делать со мной. «Эй, братец, если хочешь, можешь ложиться ко мне под одеяло». — «Нет, нет, нет, я совсем не хочу, я пришел не для этого». И так мы стали заниматься этим каждую ночь, но брат всегда говорил: «Нет, нет, нет, я пришел сюда не за этим — я к тебе и не притронусь».

Но мой брат действительно был просто великолепен в постели, ни с кем мне не было так хорошо.

— Мне надо еще по дороге зайти купить сборник рассказов Томаса Манна.

— Нет, ты ничего такого не подумай, поэт так поэт, мне это совсем не мешает. Просто мне всегда казалось, что классно было бы заняться этим с каким-нибудь гангстером. С поэтами вначале всегда интересно, но в этом деле они совсем никуда, да, к сожалению, и они набрасываются на меня, будто хищники, а я терпеть не могу жестокого обращения, мне нравится, когда со мной нежно и ласкою, как мой брат — он был всегда таким обходительным.

Все пошло вкривь и вкось, с тех пор как умер старший брат, знаешь, я еще надеюсь, что где-нибудь ждет меня гангстер, который возьмет меня нежно.

Я оторвал голову от стойки. Эта женщина сидела передо мной в прозрачном платье из черного шелка, сквозь который проступали налитые груди, каждая величиной с головку младенца. Красный лак на ногтях, на руках и ногах, и такие же ярко-красные губы.

— Так теперь модно, — ответила она на мой взгляд. — Стиль «госпожи». Ты разве не видел ее по телевизору?

Взяв ложку, она картинно воткнула ее под левую грудь.

— «Погодите! Там, кажется, еще что-то бьется в груди!»

«Это же твои легкие! Ты что, в школе не проходил?»

«Как, разве этому учат в школе? Забыл, наверное. Слушай, кажется, вырубаюсь».

Закатив глаза, она захрипела и со стуком уронила голову на стойку бара.

— «Вот паршиво — хуже не бывает».

Ну как? Похоже?

— Ммм.

— Так ты хочешь меня?

— Ммм.

— Ну так пошли, чего сидим.

Женщина сползла с высокого барного стула. Неведомо как, но вдруг я обнаружил, что уже стою с ней рядом, подхваченный под локоть.

— Вон туда. Лучше всего в туалете, там никто не подглядывает.

Бармен в одном женском нижнем белье кружил в воздухе между двумя горящими люстрами, описывая восьмерки.

— Дамы и господа! — кричал бармен.

Он продолжал порхать, задевая крыльями потолок.

— Мои крылья САМЫЕ НАСТОЯЩИЕ!

— Смотри, смотри, а бармен-то летает.

— А-а, он только пытается изобразить из себя поэта. Да ну его. Пойдем.

Как только мы очутились в туалете, моя дама принялась стаскивать с себя все, что на ней было. Это оказалось нетрудно, принимая во внимание, что ей пришлось всего-навсего стянуть платье, затем трусики, расстегнуть корсет, стащить подвязки, потом пояс с резинками и чулки — после чего она оказалась совершенно нагая.

— Теперь давай, ты тоже раздевайся. Только ниже пояса, рубашку и прочее можешь оставить. Я не любительница извращений.