Она рассказывала нам о кристально чистой воде, такой прозрачной, что на сто ярдов видно, о том, как в этой глубине машут крыльями стаи скатов. Рассказывала о белоснежных песчаных пляжах, о пальмах, которые покачивают листьями на ветерке, напоенном ароматами цветов. Мы будем нежиться в гамаках на берегу. Будем есть ананасы, разрубая их ударами мачете. Будем купаться в лагунах. И волны будут выносить на берег раковины наутилусов, морских ежей, акульи зубы, а вместе с ними — серебряные пиастры с испанских галеонов, потерпевших крушение много веков назад.
В тот вечер она, как и всегда, поведала нам обо всем этом, причем в таких подробностях, что даже Джим слушал с полузакрытыми глазами и полуоткрытым ртом.
— А клоуны будут? — спросила Мэри голосом Микки.
— Конечно.
— А сколько?
— Восемь.
Мэри одобрительно кивнула и снова превратилась в Микки.
Когда мы вернулись с Бермуд, пришло время мыть посуду. Остатки варева в кастрюле мама вывалила в тарелку со спагетти — для отца, когда он вернется домой с работы. Она завернула тарелку в вощеную бумагу и поставила в самую середину духовки, включив ее на минимум, чтобы не остыло. А то, что осталось, пошло нашему псу Джорджу. Мама мыла посуду, не выпуская изо рта сигарету и постоянно прикладываясь к стакану с вином. Джим вытирал вымытое, я убирал посуду на место, а Мэри пересчитывала все это сто двадцать раз.
За пять лет до этого гараж нашего дома был переоборудован в квартиру, где поселились Бабуля и Дед. Их жилище отделялось дверью. Мы постучали, и Бабуля пригласила нас войти.
Дед достал свою мандолину и исполнил несколько песен: «Яблоневый цвет», «Покажи мне путь домой», «Доброй ночи, Айрин». [2] «(I'll Be with You in) Apple Blossom Time» — песня Невилла Флисона и Альберта фон Тильцера, большой хит начала 1940-х гг. в исполнении «Сестер Эндрюс». «Show Me the Way to Go Home» — английская застольная песня, популярная с 1925 г. по обе стороны Атлантики в версии Джимми Кэмпбелла и Реджинальда Коннелли; в конце 1950-х перепета «Сестрами Эндрюс». «Goodnight, Irene» — знаменитая песня выдающегося блюзмена Лидбелли, впервые записана им в 1932 г.
Пока он пел, Бабуля шинковала капусту на деревянной доске, а мать покачивалась в кресле-качалке, прихлебывала вино и подпевала. Бренчание двухструнного инструмента, сопровождавшее голос мамы, казалось мне прекрасным.
За столиком на кухонной площади сидела Мэри со станочком «Ларедо» [3] Машинка для скручивания сигарет, впервые выпущенная в начале 1970-х годов фирмой «Браун энд Уильямсон».
и вертела сигареты. Родители не покупали сигареты в пачках — у них была эта машинка, куда загружалась специальная бумага и горсть табака. Настроил машинку, повернул туда-сюда рычажок — и сигарета готова. На самом деле эта операция была не такая уж и простая. Нужно было точно подобрать количество табака, чтобы сигарета получилась плотной и не рассыпалась.
Когда родители только купили эту машинку, Мэри сидела и смотрела, как они с ней управляются. Она мгновенно превратилась в крупного специалиста по отмериванию дозы табака, распределению его на хрустящей белой бумаге, повороту рычажка. Скоро она стала главным сигаретокрутчиком. Стоило ей начать, как она превращалась в настоящую табачную фабрику. Дед называл ее Р. Дж. Рейнольдс. [4] Ричард Джошуа Рейнольдс (1850–1909) — американский бизнесмен, основатель известной табачной фирмы.
Но сам он этих сигарет не курил. Он курил «Лаки страйк» и пил виски «Олд грэнд-дэд», [5] «Old Grand-Dad» (англ.) — «Старый дедушка».
что ему вполне подходило.
Мы с Джимом смотрели телевизор с выключенным звуком. На экране в черно-белом цвете гримасничал, вертелся, падал на задницу Дик Ван Дайк, [6] Ричард Ван Дайк (р. 1925) — американский актер, известный более всего ролями в фильмах «Мэри Поппинс», «Диагноз: убийство» и телепрограммой «Шоу Дика Ван Дайка».
к кривлянию которого отлично шли мелодии «Лачужного городка» и «Я тебя еще увижу». Даже если бы Дед не играл, а мама не пела, звук мы все равно не смогли бы включить: Дед до смерти ненавидел Дика Ван Дайка.
В моей комнате было темно, и, хотя погода весь день стояла теплая, прохладный ветерок, какой бывает в конце лета, задувал в комнату через сетку на открытом окне. Проникал внутрь и лунный свет, высвечивая кусок голого крашеного пола. Снаружи до меня доносилось стрекотание фильтра в маленьком бассейне у наших соседей Фарли, и к этому добавлялось царапанье когтей Джорджа по линолеуму, устилавшему кухонный пол внизу.
Читать дальше