Салман Рушди - Земля под ее ногами

Я живу — я охочусь — в одиночку.

Индия, я купался в твоих теплых водах и бегал, счастливый, по твоим высокогорным лугам. Ну почему все, что я говорю, рано или поздно начинает звучать как филми-гана — пошлая песенка из болливудского фильма. Ладно: я бродил по твоим грязным улицам, Индия, я переболел всеми болезнями, какие могут вызвать твои микробы. Я ел горький хлеб твоей независимости и пил тошнотворно сладкий чай в придорожных чайных. Долгие годы потом твои малярийные комары продолжали кусать меня, где бы я ни оказался, и во всех пустынях, во всех полуденных странах этой земли меня безбожно жалили кашмирские пчелы. Индия — моя terra infirma, мой водоворот, мой рог изобилия, мой народ. Индия — мое чересчур, мое все разом, моя сказка, моя мать, мой отец и моя первая правда. Возможно, я недостоин тебя, ведь я сам не без греха, я это признаю. Возможно, мне не постичь того, что с тобой происходит, что, быть может, уже произошло. Но я достаточно стар, чтобы сказать: эту новую твою ипостась у меня уже нет охоты — и потребности — понимать.

Индия, источник моего воображения и моей ярости, земля, разбившая мне сердце.

Прощай.

Одна вселенная сжимается, другая расширяется. Ормус Кама в середине 1960-х покидает Бомбей и направляется в Англию. Он вновь обрел себя, он чувствует, что его жилы снова наполняет подлинная его суть. Самолет отрывается от родной земли, и так же взмывает его душа: он без малейшего сожаления сбрасывает старую кожу, пересекает эту границу, словно ее не существует, — как змея, как трансформер. Рядом с ним пассажиры третьего класса прячутся в кокон безразличия; в тесноте салона их жизни соприкасаются с жизнями незнакомцев, но они упорно ничего не видят вокруг, чтобы убедить себя, что сами невидимы. Вырвавшись на волю, личность Ормуса не может принудить себя к таким условностям. Его «я» обрело крылья. Оно сбросило с себя оковы. Он открыто и подолгу вглядывается в своих соседей, чтобы их запомнить; эти люди вместе со мной отправляются в Новый Свет; он даже заговаривает с ними, улыбаясь своей обезоруживающей улыбкой.

«Добро пожаловать на „Мэйфлауэр“» [132] « Мэйфлауэр » — так назывался корабль, доставивший в Америку первых поселенцев (1620). , — приветствует он их, хватая за руки проходящих мимо его кресла: испуганных одуревших крестьян из дальних деревень, направляющихся в неведомые царства; покрытых капельками пота служащих в дешевых костюмах; хмурых дуэний, сопровождающих молодую невесту в чадре, еле живую в своем розовом гхарара , слишком обильно украшенном золотой тесьмой; беспечного школьника, впереди у которого четыре года жалкого существования в английском пансионе, — и детей. Дети везде. Дети бегают по проходам, изображая летящий самолет, к неудовольствию команды лайнера, или же стоят неподвижно с серьезным видом на своих сиденьях, лучше взрослых сознавая важность этого памятного дня; или же вопят, протестуя против ремней безопасности, как умалишенные, на которых надели смирительную рубашку. На детях живописные мешковатые шерстяные свитера практичного серого и синего цвета; сама их одежда кричит об отчужденности от нового дома, которого они еще не видели, о том, как трудно им будет приспосабливаться к жизни в северных краях, где так мало света.

Мы — дети-пилигримы, думает Ормус. Первый камень, на который мы ступим на новой земле, мы назовем Бомбей-Рок [133] Первые поселенцы, прибывшие в Америку («отцы-пилигримы»), высадились у скалы Плимут-Рок. . Бум-чикабум, чикабум-бум.

Сам он тщательно оделся в это путешествие, облачившись в неформальный костюм американца; на нем бейсболка с надписью «Янки» [134] « Янки » — знаменитая бейсбольная команда. , визитка поколения битников — белая футболка с небрежно отрезанными рукавами, часы с Микки-Маусом. Есть и кое-что от Европы, а именно — черные хипповые джинсы, которые он буквально стянул с зачарованного итальянского туриста у Врат Индии: впечатлительный малый, один из первых длинноволосых европейцев, явившихся сюда ради океанских пляжей и духовного просветления, оказался совершенно не готов противостоять потрясающей способности Ормуса Камы к внушению и остался стоять столбом, сжимая в правой руке солидную пачку денег, а на загипнотизированной левой повис подарок Ормуса — аккуратно сложенная лунги [135] Лунги — набедренная повязка. .

Хотя Англия — конечный пункт моего путешествия, она не является моей целью, говорит костюм Ормуса, старушка Англия не сможет удержать меня: как бы она ни вертелась, по мне так она уже отбросила коньки. История движется дальше. Сегодняшняя Англия — это эрзац Америки, ее отдаленное эхо, Америка с левосторонним движением. Конечно, Джесс Гэрон Паркер — белая американская шваль и ему хочется петь как черные мальчики, но «Битлз», прости господи, «Битлз» — это белая английская шваль, и они пытаются петь как американские девочки . Кристалз-Ронеттс-Ширелз-Чантелз-Чиффонз-Ванделлаз-Марвеллетс — почему бы вам, ребята, не надеть платья с блестками и не уложить ваши симпатичные патлы в «воронье гнездо», а еще лучше сделать операцию по изменению пола — идти до конца.