Салман Рушди - Земля под ее ногами

Почему они не вздернули меня сразу? Не знаю. Наверное, от скуки. В этой дыре совсем нечем себя занять: нет даже настоящих коз, чтобы их трахать. Приходится растягивать удовольствия. А что может быть приятнее предвкушения удовольствия? Крокодилы поступают так же. Они сутками не съедают свои полуживые жертвы, оставляя их на потом. Так говорят.

Скука и лень спасли мне жизнь. Эти люди, разводившие фиктивных козлов и коз, уже полтора десятка лет зарабатывали на свое противозаконное существование ничегонеделанием. Если это были бандиты (в чем я все больше сомневался), то они давно утратили квалификацию. Среди них было немало людей тучных и мягкотелых, что не характерно ни для крестьян, ни для разбойников. Их тела заплыли жиром, а души разъела коррупция. Они связали меня и бросили, предоставив мне выворачиваться наизнанку из-за вони, исходившей от моего покойного коллеги, а также на милость мириад ползучих тварей, устроивших пир на мертвом теле.

Ночью пастухи-призраки напились в другом сарае, и доносившийся оттуда гвалт стих лишь тогда, когда все они впали в беспамятство. Мне удалось высвободиться из плохо завязанных веревок, после чего я оставался в коровнике всего несколько мгновений. Джип был там, где я его бросил, разграбленный, но с достаточным количеством бензина в баке, чтобы доехать до города. Мне удалось включить зажигание и уехать с максимально возможной на тех дорогах скоростью. Фары я не включал. К счастью, ярко-желтая, почти полная луна освещала мне путь.

— Слава богу, — сказала разбуженная мною Анита, когда я добрался до телефона и позвонил за счет получателя звонка. — Слава богу.

Я пришел в ярость от этих слов и накричал на нее. Страх, опасность, паника, бегство, стресс имеют порою странные, нелогичные последствия.

Слава богу? Нет, нет и нет. Нет необходимости изобретать столь жестокое, порочное, мстительное, нетерпимое, лишенное любви, аморальное и высокомерное существо, как бог, чтобы объяснить, почему тебе вдруг крупно и незаслуженно повезло. Никому — ни многорукому Вселенскому Танцору, ни седобородому Невыразимому, ни в разных обликах насилующему девиц Громовержцу, ни истребляющему людей огнем и потопом Маньяку не обязан я тем, что спас свою шкуру. Никто ведь не спас того, другого парня. Никто не спас индокитайцев, ангкорцев, братьев Кеннеди, евреев.

— Не обязательно оглашать весь список, — сказала Анита.

Я начал приходить в себя.

— Ну ладно, — пробормотал я, чувствуя неловкость, — мне просто нужно было выговориться.

Фотоснимки, с которыми я вернулся в Бомбей, произвели громкую сенсацию, хотя с чисто эстетической точки зрения они были такими же скучными и лишенными вдохновения, как сама Первая Фотография — это старинное монохромное изображение стен и крыш, что видны были из окна рабочего кабинета Жозефа Нисефора Ньепса. Они запечатлели пустоту загонов и пастбищ, хлевов и сараев, где не видно было скотины; заборы, ворота, поля, лавки. Фотографии отсутствия. Зато предательские трафаретные надписи фирмы «Дудхвала Индастриз» видны были повсюду: на стенах, заборах, разбросанных там и сям средствах передвижения — на телеге, на грузовике. Подобно тому как банальность кормов для коз позволила Пилу выстроить свою великую аферу, банальность этих снимков, запечатленное на них, если так выразиться, «решающее отсутствие» стало причиной того, что она рухнула. Через несколько недель после их публикации уже полным ходом шло расследование мошеннической деятельности, а через три месяца был выдан ордер на арест Пилу Дудхвалы, большей части его «презентативного сопровождения» и нескольких десятков мелких сообщников, разбросанных по территориям двух штатов.

Из-за своей необычности этот скандал широко освещался зарубежной печатью. Фотографии появились во многих журналах, в результате чего я получил от месье Юло короткую, написанную от руки записку с поздравлениями по случаю моего scoop de foudre [129] Сенсация (игра слов, построенная на сращении англ. scoop — сенсационная новость — и франц. coup de foudre — удар грома). и приглашением на работу во всемирно известное фотоагентство «Навуходоносор», основанное им в год моего рождения совместно с американцем Бобби Флоу, англичанином «Чипом» Болейном и еще одним французским фотографом, Полем Вили. Я чувствовал себя так, словно Зевс похлопал меня по плечу и предложил присоединиться к нему и другим обнаженным всемогущим проказникам, обитавшим на знаменитой горе.