Дженни Хан - С любовью, Лара Джин

Закатив глаза, она садится на место.

– Друзья мои, я наконец нашла его – своего белого кита. Свое золотое кольцо. Печенье, которое будет править ими всеми. – Эффектным жестом я срываю салфетку с тарелки с красиво разложенными плоскими, хрустящими, тягучими внутри печеньями.

К моему ужасу, Питер засовывает одно из них в рот целиком. С набитым ртом он выдавливает:

– Восхитительно!

Он еще боится, что я рассержена, поэтому скажет сейчас что угодно.

– Ешь медленнее. Наслаждайся вкусом, Питер.

– Я наслаждаюсь, честно.

Настоящий критик, которому сложно угодить, – Китти. Я нетерпеливо говорю:

– Я использовала неочищенный сахар. Чувствуешь привкус патоки?

Она вдумчиво жует.

– Я не чувствую разницы между этими и позапрошлой партией.

– В этот раз я использовала шоколадные диски, а не кусочки. Видишь, как шоколад тает полосками?

– Папа же сердился за то, что ты потратила тридцать долларов на шоколад.

– Не то чтобы сердился. Может, ворчал… Но я уверена, он согласится – это того стоило.

Китти смотрит на меня с выражением «ну да, конечно», и я бормочу себе под нос:

– Это «Валрхона», она недешевая. И к тому же в упаковке было целых два фунта! Но это неважно. Разве ты не чувствуешь, что краешки более хрустящие, а серединка мягче? Мне что, опять нужно объяснить разницу между использованием силикона и пергамента?

– Мы уже поняли, – говорит Китти.

Питер подцепляет меня пальцем за петлю на джинсах и притягивает ближе.

– Лучшее печенье в моей жизни, – провозглашает он. Он подлизывается как может, но я еще не перестала сердиться.

– Вы оба такие ванильные, – говорит Китти. – Я забираю свое печенье и сваливаю отсюда. – Она принимается стремительными движениями складывать печенье на салфетку.

– Не больше трех штук!

Она возвращает два печенья на тарелку и уходит наверх.

Питер ждет, пока она выйдет, и спрашивает:

– Ты еще дуешься на меня? Я больше никогда не стану пить, если должен везти тебя домой, обещаю. – Он награждает меня обаятельнейшей улыбкой.

– Ты правда не против, что я пойду в университет Северной Каролины? – спрашиваю я. Его улыбка тускнеет, и он слегка колеблется, прежде чем кивнуть.

– Как ты и говорила, мы разберемся со всем этим.

Долю секунды он вглядывается в мои глаза, и я знаю, что он ищет утешения. В ответ я обвиваю его руками и крепко прижимаю к себе, чтобы он чувствовал, что я рядом и не отпущу.

ТЕПЕРЬ, КОГДА Я РЕШИЛА УЧИТЬСЯ В СЕВЕРНОЙ КАРОЛИНЕ, оказывается, что еще многое предстоит сделать, причем в ближайшее время. Я сообщаю колледжу Уильяма и Мэри, что не буду у них учиться, и отправляю регистрационный взнос в университет Северной Каролины. Я сообщаю новости миссис Дюваль, и она в восторге. Говорит, что я единственная из всего класса, кто туда попал, и немедленно добавляет его в список университетов, куда приняли наших выпускников.

– Я знала, что буду тобой гордиться, – говорит она.

Мы с Питером вместе идем в спортзал забирать мантии, шапочки и заказанные оповещения о выпуске. Сидя на трибунах, мы примеряем шапочки. Питер наклоняет мою набок и говорит:

– Выглядишь мило.

Я посылаю ему воздушный поцелуй.

– Дай посмотреть твои оповещения. – Я хочу увидеть, как выглядит его имя, написанное каллиграфическим почерком. Он вручает мне коробку, и я обвожу пальцами выдавленные на картоне буквы. «Питер Грант Кавински».

– Не надумал пригласить отца на вручение аттестатов?

Питер оглядывается по сторонам, не подслушивают ли нас, и тихо спрашивает:

– Почему ты все время поднимаешь эту тему?

Я трогаю его шапочку.

– Потому что мне кажется, что в глубине души ты хотел бы, чтобы он пришел. Хотя бы для того, чтобы увидеть все, чего ты достиг, и пожалеть, что он все это пропустил.

– Посмотрим, – говорит он. Я не давлю. Решать Питеру.

По дороге из школы домой он спрашивает:

– Хочешь сегодня посмотреть кино?

– Не могу, – отвечаю я. – Кристен, подруга Трины, придет обсуждать последние детали девичника.

Он с ухмылкой косится на меня.

– Собираетесь пойти в стрип-клуб?

– Нет! Фу. Как будто я бы хотела на такое смотреть…

– На что «такое»?

– На масляные мышцы. – Я передергиваюсь. – Я так рада, что ты не качок.

Питер хмурится.

– Эй! Я накачанный.

Я сжимаю его бицепс, он автоматически напрягается у меня под пальцами.

– Ты подтянутый, с плоскими мышцами.

– Умеешь ты лишить парня мужества, Кави, – говорит он, сворачивая на мою улицу.