Дженни Хан - С любовью, Лара Джин

Я сглатываю.

– У меня план. Год в Уильяма и Мэри, потом университет Вирджинии.

– Это план для тебя и Питера. Это тебя удерживает.

– Ладно, для меня и Питера. Но это не единственная причина.

– Но главная.

Я не могу ей возразить. Где бы я ни училась – в Уильяма и Мэри или здесь, – Питера рядом не будет.

– Так почему не поучиться год здесь? – говорит Крис. – Какая разница, здесь или в Уильяма и Мэри? Час езды. Ты все равно не в университете Вирджинии. Так почему не здесь?

Не дожидаясь моего ответа, она вскакивает, выбегает на лужайку, сбрасывает обувь и делает колесо.

Что если я начну здесь учиться, мне понравится и я не захочу переводиться через год? Что тогда? Но если понравится – разве это плохо? Не это ли главное?

Я ложусь на скамью и смотрю в небо. Высоко надо мной сходятся ветви двух деревьев. Они тянутся через дорожку и встречаются посередине. А вдруг мы с Питером сможем быть как эти деревья: далеко друг от друга, но все равно вместе? Потому что, похоже, мне здесь может понравиться. Я могу представить себя здесь.

Что сказала Сторми в последнюю нашу встречу, когда подарила мне кольцо? Никогда не говори «нет», если хочешь сказать «да».

Крис подвозит меня к дому в три. Все окна горят. Черт. Я поворачиваюсь к ней и умоляю:

– Зайдешь со мной вместе?

– Ни за что. Разбирайся сама. Я поеду домой разбираться со своей мамой.

Я обнимаю ее на прощанье, выхожу из машины и поднимаюсь по ступеням. Дверь распахивается, пока я роюсь в сумке в поисках ключей. Это Китти в длинной футболке для сна.

– У тебя неприятности, – шепчет она.

Я вхожу внутрь, и прямо за ней оказывается папа в той же одежде, в которой он ходит на работу. Трина сидит на диване и смотрит на меня с выражением: «Ты попала, и мне тебя жаль, но можно было хоть позвонить».

– Где ты была всю ночь?! – кричит папа. – И почему ты не берешь трубку?!

Я съеживаюсь.

– Телефон сел. Извини. Я не заметила, что уже так поздно. – Я думаю, не разрядить ли обстановку шуткой, но, похоже, это сейчас не поможет.

Папа начинает мерить гостиную шагами.

– Почему ты не позвонила с телефона Крис?

– У нее тоже разрядился…

– Мы чуть с ума не сошли! Китти сказала, что ты уехала с Крис, но не сказала, куда… – Китти выразительно смотрит на меня. – Я был готов звонить в полицию, Лара Джин! Если бы ты не появилась в этот момент…

– Прости, – начинаю я. – Прости, пожалуйста…

– Это полная безответственность, – бормочет себе под нос папа, даже не слушая меня. – Лара Джин, тебе, конечно, восемнадцать, но…

– Дэн, – вставляет Трина, – пожалуйста, не говори «ты пока живешь под моей крышей» – это такое клише.

Папа разворачивается и отвечает:

– Неудивительно, что это клише! Фраза хорошая! Очень хорошая фраза!

– Лара Джин, просто скажи, где ты была, – нетерпеливо говорит Китти.

Папа бросает на нее обвинительный взгляд.

– Китти, ты знала, куда она поехала?

– Я поклялась не говорить!

Прежде чем он успевает ответить, я говорю:

– Я была в Северной Каролине.

Папа всплескивает руками.

– В Северной Каролине! Что… зачем? Ты поехала в другой штат и даже мне не сказала? С разряженным телефоном!

Меня тошнит из-за того, что он так за меня волновался. Не знаю, почему я не позвонила. Можно было одолжить телефон. Но меня увлекли этот вечер и это место. Я не хотела думать о доме.

– Прости, – шепчу я. – Пожалуйста, пожалуйста. Мне следовало позвонить.

Он качает головой.

– Что ты делала в Северной Каролине?

– Я поехала посмотреть, потому что… – Я медлю. Скажу – и это станет реальностью. – Меня приняли в университет Северной Каролины.

У папы расширяются глаза.

– Что? Это… это замечательно. Но как же Уильяма и Мэри?

Я с улыбкой пожимаю плечами.

Трина с возгласом вскакивает с дивана, роняя фланелевый плед и чуть не падая. Папа сгребает меня в объятия, и Трина к нам присоединяется.

– Господи, Лара Джин! – говорит она, хлопая меня по спине. – Ты будешь «Тар Хилз»!

– Я рад, что ты довольна, – говорит папа, стирая слезинку с глаз. – Пока еще сержусь, что не позвонила. Но очень рад.

– Значит, ты пойдешь туда? – спрашивает Китти, сидящая на лестнице.

Я оглядываюсь и с неуверенной улыбкой отвечаю:

– Да, пойду.

Мы с Питером что-нибудь придумаем.

Я рассказываю все подробности: про концерт в «Кошачьей колыбельке», про буррито в «Космическом баре», про Старый колодец. Трина делает попкорн, и мы ложимся спать почти на рассвете. Когда папа уходит в спальню, Трина шепчет: