Дженни Хан - С любовью, Лара Джин

– Предвкушаешь встречу с новой командой? – спрашиваю я.

– Некоторых я уже знаю, но да. Должно быть круто. – Он принимается заплетать прядку моих волос. – Кажется, у меня стало лучше получаться.

– У тебя все лето практики впереди, – говорю я, наклоняясь, чтобы ему было удобнее. Он ничего не отвечает.

В КОНЦЕ УЧЕБНОГО ГОДА ВСЕГДА ВОЗНИКАЕТ ОСОБЕННОЕ ОЩУЩЕНИЕ, но в этом году оно сильнее, потому что следующего не будет. Атмосфера завершения. Учителя приходят на уроки в шортах и футболках и вместо занятий показывают нам фильмы, пока разбирают свои письменные столы. Ни у кого больше нет энергии на учебу. Мы просто считаем дни до окончания. Все знают, куда пойдут дальше, и школа уже как будто осталась позади. Жизнь движется и быстро, и медленно, и ты вроде бы находишься одновременно в двух местах.

Выпускные экзамены проходят хорошо, даже алгебра дается легко. И все – для меня школа подходит к концу. Питер уезжает в тренировочный лагерь. Проходит всего один день, а я уже по нему тоскую, как по Рождеству в июле. Питер – мой горячий шоколад, мои красные митенки, мое рождественское утро.

Он сказал, что позвонит, как только вернется с тренировки, поэтому я держу телефон под рукой с включенным звуком. Утром он звонил, пока я была в душе, а когда я увидела звонок, уже было поздно. Это ждет нас в будущем? Все будет иначе, когда у меня будет свое расписание и занятия, но сейчас я как будто стою на вершине маяка и жду, когда вернется корабль моего возлюбленного. Для романтической натуры это чувство приятное, по крайней мере, пока. Будет не так приятно, когда новизна развеется и я привыкну к тому, что не могу видеть Питера каждый день, но пока в тоске есть свое извращенное удовольствие.

Вечером я спускаюсь вниз в длинной белой ночной рубашке, в которой, по словам Марго, похожа на героиню «Маленького домика в прерии», а по словам Китти – на привидение. Сев за стол, я открываю банку с персиками и ем их вилкой прямо из банки. Когда прокусываешь пропитанный сиропом персик, это доставляет необычайное удовольствие.

Я вздыхаю, и Китти поднимает глаза от компьютера и спрашивает:

– О чем ты так громко вздыхаешь?

– Скучаю… по Рождеству. – Я опять откусываю персик. Она вскидывает голову:

– Я тоже! Этой зимой нужно будет поставить во дворе оленей. Не дешевых, а красивых, проволочных, с фонариками.

Я снова вздыхаю и отставляю банку.

– Конечно.

От сиропа становится тяжело в желудке.

– Хватит вздыхать!

– Почему вздыхать так приятно? – размышляю я. Китти тоже вздыхает, но тяжело.

– Это, в сущности, то же самое, что дышать. А дышать приятно. Воздух восхитителен.

– И правда. – Я накалываю на вилку ломтик персика. – Интересно, где продаются такие олени? В «Таргете», наверное.

– Нужно съездить в тот магазин – «Рождественская мышь» – и запастись всем необходимым. В Уильямсбурге такой есть?

– Да, по дороге к торговым аутлетам. Новый венок нам тоже нужен. И сиреневые гирлянды, если у них есть. От них ощущение зимней сказки. Может, все дерево нарядим в пастельные тона?

– Давай не будем увлекаться, – сухо говорит Китти. Я не обращаю на нее внимания.

– Стоит помнить, что у Трины много своих рождественских украшений. У нее была целая рождественская деревня. Она до сих пор в тех коробках в гараже. – Деревня Трины – это не маленькая сценка Рождества Христова, а серьезная конструкция, включающая парикмахерскую, пекарню и магазин игрушек. – Я даже не знаю, куда ее ставить.

Китти пожимает плечами.

– Придется выкинуть что-то из старого. – Господи, у Китти нет ни капли сентиментальности! Тем же практичным тоном она добавляет: – Все равно не все, что у нас лежит, такое уж хорошее. Коврик под елку потертый и помятый. Зачем хранить вещи только потому, что они старые? Новое почти всегда лучше старого.

Я отвожу глаза. Мама купила этот коврик на рождественской ярмарке в начальной школе. Мама одного из одноклассников любила вязать. Мы с Марго поссорились из-за того, какой выбрать: ей нравился красный с каймой в клетку, а мне – белый, потому что тогда наше дерево выглядело бы так, словно стоит в снегу. Мама остановилась на красном, потому что белый быстро запачкается. Красный выдержал много лет, но Китти права: пора отправить его на пенсию. Однако я не позволю его выкинуть, и Марго – тоже. По крайней мере, я вырежу квадратик и уберу в шляпную коробку на память.

– У Трины красивый коврик, – говорю я. – Из белого меха. Джейми Фокс-Пиклу понравится на нем валяться.