Дженни Хан - С любовью, Лара Джин

Сегодня утром мисс Ротшильд приходит до работы, чтобы помочь мне собраться. Я сижу в кухне за столом в ее черном узком платье, жакете из искусственного мохера и в парике, который Китти увлеченно ерошит, чтобы придать ему растрепанный вид, словно я только что встала с кровати. Я отталкиваю ее руки с муссом для волос, а она говорит: «Но образ этого требует!».

– Тебе повезло, что я ничего не выбрасываю, – говорит мисс Ротшильд, прихлебывая кофе из термоса. Из пакета она достает пару туфель на очень высокой платформе. – В двадцать лет я была королевой Хэллоуина. Могла собрать любой костюм. Теперь твоя очередь носить мою корону, Лара Джин.

– Вы все равно можете быть королевой, – говорю я.

– Нет, костюмы и маскарады – это для молодых. Если я сейчас оденусь сексуальным Шерлоком Холмсом, то буду выглядеть жалко. – Она взъерошивает мой парик. – Все в порядке. Мое время прошло. Китти, как думаешь, не добавить ли серых теней?

– Давайте не будем перегибать палку, – говорю я. – Я все-таки в школу иду.

– Костюм для того и надевают, чтобы перегнуть палку, – легкомысленно заявляет мисс Ротшильд. – Сделай много фотографий. Пришли мне, чтобы я могла похвастаться на работе. Все будут в восторге… Господи, работа! Сколько времени?

Мисс Ротшильд всегда опаздывает. Папу это сводит с ума, потому что он всегда все делает на десять минут раньше. И все равно!

Когда за мной приезжает Питер, я открываю дверь со стороны пассажирского сиденья и вскрикиваю: он стал блондином!

– Господи! – не могу не кричать я, трогая его волосы. – Ты их высветлил!

Он самодовольно ухмыляется.

– Это краска-спрей, мама ее для меня нашла. Пригодится, когда мы будем Ромео и Джульеттой на Хэллоуин. – Он оценивающе рассматривает меня и мой костюм. – Мне нравятся эти туфли. Очень сексуально.

Я чувствую, что краснею.

– Молчи!

Отъезжая от дома, он косится на меня снова и говорит:

– Это правда.

Я толкаю его в плечо.

– Я хочу одного – чтобы меня и мой костюм узнали.

– Не волнуйся, я прослежу, – успокаивает он меня.

Когда мы входим в коридор школы, Питер включает песню «Where Is My Mind?» группы Pixies, и нам аплодируют. Никто не спрашивает, из какой манги мой персонаж.

После уроков мы с Питером валяемся на диване. Он все еще в костюме, а я переоделась в обычную одежду.

– У тебя всегда такие милые носки, – говорит он, приподнимая мою правую ногу. Сейчас они серые, в белый горошек и с желтыми мишками.

Я гордо сообщаю:

– Моя двоюродная бабушка присылает их из Кореи. В Корее делают все самое милое.

– Можешь попросить ее прислать и для меня? Не с мишками, а, например, с тиграми. Тигры – это круто.

– Для таких милых носочков у тебя слишком большие ноги. Ты их порвешь большим пальцем. Но я уверена, что можно найти тебе подходящие носки… например, в зоопарке.

Питер садится и принимается меня щекотать. Я ахаю, но пытаюсь продолжать:

– Уверена, что панды… или гориллы… как-то греют ноги… зимой. Может, у них есть и технология дезодорантов для лап! – Меня одолевает смех. – Хватит, хватит!

– Тогда перестань говорить гадости про мои ноги!

Я засовываю руку ему под футболку и яростно принимаюсь щекотать. Но тем самым подставляюсь новым атакам.

– Ладно, ладно, перемирие! – кричу я.

Питер останавливается, и я притворяюсь, что тоже остановилась, но украдкой щекочу его подмышку, и он издает высокий визг, совершенно ему несвойственный.

– Ты же сказала – перемирие! – возмущенно говорит он. Мы оба киваем и укладываемся обратно, переводя дыхание. – Ты правда считаешь, что мои ноги плохо пахнут?

Нет, не считаю. Мне нравится, как он пахнет после матча – п о том, травой, собой. Но дразнить его весело, тогда у него на лице на долю секунды появляется неуверенное выражение.

– После игры бывает… – говорю я. Питер нападает снова, и мы сражаемся и смеемся, когда входит Китти с подносом, на котором бутерброд с сыром и стакан апельсинового сока.

– Занимайтесь этим в комнате, а не на людях, – говорит она, усаживаясь на пол.

Я отодвигаюсь и сердито смотрю на нее.

– Мы ничего такого не делаем, Кэтрин.

– Твоя сестра говорит, что у меня воняют ноги, – говорит Питер, тыкая ногой в ее сторону. – Она врет, правда?

Китти отбивает его ногу локтем.

– Я не буду нюхать твои ноги. – Ее передергивает. – Вы извращенцы.

Я с воплем кидаю в нее подушкой. Она ахает.

– Тебе повезло, что ты не опрокинула мой сок! Папа тебя убьет, если ты опять испачкаешь ковер. Помнишь, как разлила лак для ногтей?