Брет Эллис - Правила секса

— Так, отлично.

— Как насчет этого мальчика из Эл-Эй?

— Ну, скорее нет.

— Ты прав, но запиши его все равно.

— Те, кто берет в салат-баре добавку.

— Пол, ты пойдешь на прослушивание на пьесу Шепарда?

— Что? О чем ты говоришь?

— О роли. Пьеса Шепарда. Сегодня прослушивание.

— Те, кто ждет, чтобы поставить себе брекет-систему после школы.

— Нет, не пойду.

— Люди, которые считают, что они перевоплотились.

— Под этот пункт подпадает вся администрация.

— Quelle horreur! [3] Какой ужас! (фр.)

— Чуваки с деньгами и дешевыми проигрывателями.

— Парни, которые не умеют пить.

— А как с парнями, которые умеют пить?

— Правда, правда.

— Запиши девчонок, которые не умеют.

— Я просто запишу тех, кто легко напивается.

— Как насчет Дэвида Ван Пельта?

— Почему?

— Почему бы и нет?

— Ну, я все-таки с ним спал.

— Ты не спал с Дэвидом Ван Пельтом.

— Нет, спал.

— Он легко напивается. Я сказал, что мне нравятся его скульптуры.

— Но они ужасны!

— Знаю.

— У него заячья губа!

— Да знаю, знаю. По-моему, это… возбуждает.

— О’кей.

— Те, у кого заячья губа. Запиши это.

— Как насчет Милашки-Придурашки?

Меня подмывало поинтересоваться, что это за Милашка-Придурашка такой, но почему-то я никак не мог заставить себя сосредоточиться и спросить. Чувствовал я себя дерьмово. Я совсем не знаю этих людей, думал я. Ужасно быть на третьем курсе, теперь актерского отделения. Я начал потеть. Отодвинул кофе и достал сигарету. Я столько раз менял специализацию, что мне стало вообще наплевать. Театральный — последнее, что мне выпало. Дэвид Ван Пельт был отвратителен, или, по крайней мере, я так считал. Но сейчас, в это утро, его имя несло в себе нечто эротическое, и я прошептал: «Дэвид Ван Пельт», — но вместо этого вырвалось имя Митчелла.

Затем неожиданно они заржали, все так же сгрудившись над листом, они напоминали мне трех ведьм из «Макбета», только заметно лучше выглядели и носили Армани.

— А как насчет тех, чьи родители до сих пор женаты?

Они засмеялись, поздравили друг друга и записали это с довольным видом.

— Извините, — прервал я, — но мои родители все еще женаты.

Все подняли глаза, улыбки моментально сдулись, на лицах глубокое огорчение.

— Что ты сказал? — спросил один из них.

Я прокашлялся, сделал театральную паузу и сказал:

— Мои родители не в разводе.

Наступила долгая тишина, а затем они возопили нечто среднее между обманутыми ожиданиями и нежеланием поверить и, подвывая, рухнули головами на стол.

— Да ладно! — удивленно и несколько настороженно сказал Раймонд, глядя на меня так, будто я только что раскрыл строжайшую тайну.

Дональд сидел с раскрытым ртом.

— Да ладно, Пол.

Он был поражен и даже отодвинулся, словно я прокаженный.

Гарри был в таком шоке, что не мог и рта раскрыть.

— Я не шучу, Дональд, — сказал я. — Мои родители такие скучные, что даже развестись не могут.

Мне нравилось, что мои родители до сих пор женаты. Был ли этот брак счастливым — оставалось гадать, но тот простой факт, что большинство или даже все родители моих друзей были либо в разводе, либо жили отдельно, а мои нет, давал мне скорее ощущение спокойствия, нежели обделенности. Я буквально вырос в глазах Митчелла и порадовался такой дурной славе. Я выжал из ситуации по максимуму и уставился на этих троих, чувствуя себя немного получше.

Они все так же ошарашенно таращились на меня.

— Возвращайтесь к своему дурацкому списку, — произнес я, хлебнул кофе и отмахнулся от них. — Хватит на меня пялиться.

Они медленно перевели глаза на список и вернулись к нему после короткой оглушительной тишины, но возобновили свою игру уже с меньшим азартом.

— Как насчет тех, у кого гобелены в комнате? — предложил Гарри.

— Это уже есть, — сказал Раймонд, вздыхая.

— Спиды еще остались? — спросил Гарри, вздыхая.

— Нет, — ответил Дональд, тоже вздыхая.

— Как насчет тех, кто пишет стихи о Женственности?

— Большевики из Канады?

— Все, кто курит гвоздичные сигареты?

— К слову о сигаретах, Пол, можно стрельнуть еще одну? — спросил Дональд.

Митчелл потянулся через стол и дотронулся до ее руки. Она засмеялась.

Я скептически посмотрел на Дональда.

— Нет, нельзя, — произнес я на грани истерики, — ни в коем случае. Это меня бесит. Ты вечно «стреляешь» сигареты, и больше я терпеть это не намерен.

— Да будет тебе, — сказал Дональд, как будто я просто шутил, — я куплю потом. У меня нет денег.