Мюриэл Спарк - Пособники и подстрекатели

Слева от Лукана, на другой стороне прохода сидели двое мужчин, один – постарше, другой – довольно молодой. Они были заняты своими напитками и разговаривали тихо, но довольно внятно. Лукан не выносил гомосексуалистов. Больше всего его возмущало в них то, что, по его мнению, было сентиментальностью. Никакой мужской твердости, никакого почтения к судьбе и никакого представления о том, что предопределенное свыше должно быть совершено, например убийство. Он, конечно, сделал ошибку, но на то была воля судьбы. Так легли карты.

Один сидевший через проход мужчина был лет пятидесяти, другой – лет двадцати пяти. У старшего были длинные, до плеч, волосы. Молодой же был коротко пострижен, в ухе у него висела серебряная серьга. Они обсуждали какой-то фильм. (Давно миновали дни, когда Лукану случалось подслушать, сидя за столиком в кафе, в автобусе или где-то еще, когда говорили о нем.)

– Все было слишком очевидно с самого начала, – говорил мужчина. – Оставалось только сидеть и дожидаться конца.

– Мне показалось, что сцены, где есть секс, довольно крутые, – заметил парень.

– Да? А мне они показались неестественными. Они даже не снимали трусов.

К ним подошла стюардесса с подносами, и они молча принялись за еду.

Вдруг в кресле впереди них – по другую сторону прохода и наискосок от Лукана – словно электрическая искра сверкнуло слово «Лукан», такое отчетливое среди невнятного разговора. Там сидел лысый мужчина лет шестидесяти и хорошенькая белокурая женщина лет тридцати. Лукан расстегнул ремень безопасности, встал и сделал несколько шагов вперед по проходу, чтобы с высоты своего роста в шесть футов и два дюйма получше их рассмотреть. На столике перед ними лежало множество газетных вырезок. Да, это были старые вырезки, некоторые из далекого прошлого, и все – о нем.

Лукан прошел в туалет, вернулся и снова занял свое место. К этому времени парочка уже убрала все бумаги и занялась едой, демонстрируя завидный аппетит.

Боже правый! Да это же Джо Марри! Или все-таки не он? Да, он сейчас должен быть как раз в этом возрасте. Конечно, это тот самый Джо, который был в монастыре Святого Колумбы со своей подружкой, дочерью Марии Туикнем. Это они ехали за ним с севера до самых ворот, где так удачно подвернулась свадьба. Конечно, это были они. Эмброс сказал, что дал им вырезки. Чертов идиот! Лукан уставился в свою книгу, переворачивая страницы с положенными интервалами.

У графа была с собой лишь ручная кладь. Как только самолет совершил посадку и пассажирам разрешили встать, он пробился к багажному отделению и разыскал свою сумку. Он торопился.

– Странно, – сказал Джо, обращаясь к Лейси, когда они продвигались к выходу, – стоит только сосредоточиться, так обязательно кажется, что я вижу Лукана. Готов поклясться, что вон тот высокий мужчина в темных очках, впереди тех трех пассажиров, похож на графа. Но конечно…

Лейси пришлось привстать на цыпочки, но толпа людей, достававших свои вещи, была слишком велика, и она не могла увидеть человека, похожего на Лукана. Ей удалось рассмотреть лишь нескольких высоких мужчин и женщин. Один мужчина был в темных очках, но, как только поставил на пол свою сумку, он снял их и положил в нагрудный карман. Вряд ли так поступил бы Лукан, желая остаться неузнанным.

Лукан уже сидел в идущем в центр Парижа автобусе, когда Джо и Лейси сняли свои вещи с двигавшейся по кругу багажной ленты. И только тогда Джо вдруг признался:

– Знаешь, Лейси, я убежден, этот человек в темных очках был Лукан. На какой-то миг наши взгляды встретились – знаешь, как это бывает. Он наверняка узнал меня. Да и я узнал его. Я действительно узнал его. Но слишком поздно, вот старый дурак!

– Мы могли бы задержать его прямо там, в самолете, – сказала Лейси. – У капитана есть такое право.

– Мне не очень хотелось бы обращаться к капитану. А если бы мы ошиблись?

– Но разве ты не уверен?

– В сущности, да, уверен. Трудно сказать, как следовало поступить.

– О, Джо, – вздохнула она, поднимая свой чемодан и собираясь уйти, – а я-то думала, ты хочешь мне помочь.

– Я хочу помочь. – Он оглядел заполненный людьми зал. – Лукан, конечно, уехал. Уехал. Но возможно, мы найдем его в Париже. Ведь теперь мы почти уверены, что он сейчас в Париже.