Мюриэл Спарк - Пособники и подстрекатели

– О, не стоит беспокоиться по поводу одежды, – несколько нервозно бросила женщина.

Незнакомец оглядел свой темно-серый костюм и широко улыбнулся.

– Мы так рады, что вы смогли прийти, мистер Уокер. К сожалению, я не знаю и половины друзей моего нового зятя.

– Их так много, – поддержал ее муж. – И большинство друзей нашей дочери мы тоже едва знаем.

– Прошу извинить меня – я должен сказать несколько слов счастливой паре, – поклонился незнакомец.

Протиснуться к счастливой паре, даже если бы он и захотел, было трудно. В шатре было очень жарко и от присутствия множества людей, и от обогревателей, аккуратно поставленных вдоль стен. Гость нашел свободное местечко, где можно было встать, и вскоре к нему подошла симпатичная женщина средних лет.

– Уверена, мы с вами где-то встречались, но я никак не могу вспомнить вашу фамилию.

– Уокер, – сказал он.

– Уокер? Я что-то не припоминаю, – она говорила с сильным шотландским акцентом, – но ваше лицо мне очень знакомо. Я – Бесси Лэнг.

– Бесси! – воскликнул он. – Ну конечно. Как летят годы! – Он взял еще один бокал шампанского. Она воздержалась. – Я должен напомнить Бобби, – сказал мужчина, – показать мне список гостей. Я здесь многих знаю. Но конечно, молодежь, особенно со стороны невесты, мне почти незнакома. А вон и Бобби! – Он помахал рукой в другую сторону шатра. – Вы меня извините? Надо кое-кому помочь. Будем поддерживать друг с другом связь.

И он исчез, затерялся среди гостей, с кем-то разговаривая, смеясь, обмениваясь любезностями. Он приложился к ручке матери жениха, пожал руку его щеголявшему в килте и кружевной рубашке отцу. Они были чрезвычайно малы ростом по сравнению с высокими родителями невесты. Затем, решив, что прошло добрых сорок минут, мужчина протолкался сквозь шумную толпу сливок шотландского привилегированного общества назад к своему белому «форду».

Его преследователей не было видно. Они охотились за ним – дочь Марии Туикнем и Джо Марри, последнее имя смутно брезжило в его памяти. Зато он хорошо помнил Марию Туикнем, и воспоминание о ней вызвало у него острое ностальгическое чувство. Если бы это была Мария, он бы встретился с ней минут на двадцать, но дочь, но Джо… О нет, уж лучше пусть она не пишет никакой книги. Эмброс подозревал, что у них любовная связь.

«Я определил это по тому, как они заглядывают друг другу через плечо, читая вырезки, – сказал Эмброс, – по их сюсюканью и многозначительным взглядам».

«И это дочь Марии, – думал Лукан. – Какая нелепость! Страшно представить, что меня на десять – пятнадцать лет посадят в тюремную камеру из-за того, что ко мне проявила интерес девушка по имени Лейси…»

Во всяком случае, заехав на свадьбу, он избавился от них. А дальнейшие поиски приведут их к незнакомцу по имени Уокер, ненадолго появившемуся на свадьбе по приглашению человека, имени которого никто не вспомнит.

Из Парижа Хильдегард уехала поездом, который шел в туннеле под Ла-Маншем. При ней были две набитые документами и еле закрывшиеся сумки на молнии, небольшой чемодан и сумка-портфель; из одежды – только то, в чем она была. Она взяла такси и велела шоферу ехать в отель «Мендервилль» у Куинз-Гейт, где она забронировала номер. В такси она перевела часы на час назад.

В Париже теперь час пятнадцать, здесь – двенадцать пятнадцать. Жан-Пьер продолжает сидеть на телефоне, тщетно стараясь в течение последнего получаса найти ее и договориться, как обычно, о том, где они будут обедать. Это был первый неприятный и трудный шаг из тех, что Хильдегард решила предпринять. Дело в том, что она задумала скрыться бесследно, исчезнуть. Она, в сущности, решилась на этот шаг, еще полностью не осознавая это, в тот самый день, тот самый час, тот самый момент, когда поняла: претенденты на фамилию Лукан знают о ее прошлом.

Жан-Пьер непременно отправится в ее офис. Позвонит в дверь. Никто не откроет. Он вспомнит о секретарше, решит позвонить ей домой, пойдет в бар и позвонит оттуда. Но возможно, не позвонит – знает ли он ее фамилию? Нет, Жан-Пьер не может ее знать. На три тридцать на прием записана молоденькая пациентка, одолеваемая беспричинными страхами. К этому времени уже придет Доминик, секретарша, и будет озадачена отсутствием Хильдегард.

– Не хотите ли присесть? Доктор Вольф придет с минуты на минуту, – скажет она пришедшей девушке.

В четыре часа Доминик позвонит Жан-Пьеру сначала домой, затем в мастерскую.

– Месье Роже? Это Доминик, секретарь доктора Вольф. Нет, доктора Вольф нет. Ее ожидает пациентка. Может быть, вам следует… Да, пожалуйста, приезжайте. Должно быть, что-то случилось. Пожалуйста, поскорее.