Мюриэл Спарк - Передел

– Это очень большая проблема, – согласилась Мэри, готовая во всем поддержать свекровь. – Просто огромная проблема.

– А теперь еще его секретарша-лесбиянка…

– Она лесбиянка?

– Думаю, да. А кто же еще?

– Да-да, наверное, ты права.

– Разве с ним станет жить нормальная женщина?

– Ну может быть, это платоническая дружба, как когда-то у тебя с ним, – поразмыслив, сказала Мэри. – Но наверное, это не так.

– Точно лесбиянка, – повторила Мэгги и, будто это и было самое важное, добавила: – Лесбиянка без гроша в кармане.

Выговорившись, она внезапно вспомнила, что у Хьюберта есть и положительные качества, чем вынудила Мэри, у которой тоже оставалось несколько приятных воспоминаний о соседе, прибегнуть к осторожному двуличию.

– Он заботится о мебели, – сообщила Мэгги. – Великолепно в ней разбирается и знает, как за ней ухаживать. Честно говоря, он сам помогал ее выбрать. А недавно до меня дошел слух, что он до сих пор отправляет стулья времен Людовика XIV в Рим. В мастерскую, чтобы держать их в идеальном состоянии. В чем-то он до сих пор остался мне верен.

– Реставрация антиквариата – это недешево, – согласилась Мэри. – Мой папа однажды…

– Да, знаю. Ведь он не мог остаться совсем без гроша, нет?

– Я попробую выяснить, – пообещала Мэри.

– Мне в общем-то все равно. К тому же, раз он смотрит за моей мебелью, все не так уж плохо, да?

– Конечно.

– Когда пришел мой адвокат с извещением о выселении, он не открыл дверь, притворился, что его нет дома.

– Но тебя-то он обязан впустить. Пойди туда и разберись с ним, – предложила Мэри. – Лобовое нападение – всегда лучший способ выяснить отношения.

– Ты так думаешь?

– Наверное. По-моему, если отношения совсем разладились, конфронтация – лучший выход.

– Ничего с отношениями не случилось, – возразила Мэгги. – С моей стороны все осталось по-прежнему. Просто я больше не хочу его содержать. Разве для этого должна быть причина? Не хочу, и все.

– Мне говорили, что он врезал новые замки.

– Кто сказал?

– Пьетро Бернардини. Говорит, что их учительница слышала это от секретарши Хьюберта. Они сменили все замки, так что свой ключ можешь выкинуть.

– Я и не думала вламываться туда без его разрешения, – разъярилась Мэгги. – Кем он меня возомнил? И он вовсе не так плох…

– Конечно, у Хьюберта есть несколько хороших черт. Даже очень хороших.

– Я бы не хотела думать, – успокоилась Мэгги, – что ему не хватает еды. Надеюсь, он не голодает.

– Если бы он голодал, то не смог бы позволить себе секретаршу, – напомнила Мэри.

– Ну, я точно не знаю, – протянула Мэгги, – поэтому и волнуюсь. Еще не перевелись молодые дурочки, которые будут работать на человека бесплатно только потому, что в него верят. Видела я раз его секретаршу. Правда, только мельком, но знаешь… Она может строить на него планы.

– Она же лесбиянка!

– Как знать? Лесбиянки тоже цепляются за мужчин. Ведь секс не главное в жизни. Может, ей нужно прикрытие. Возможно, и ему тоже.

– Но, если ему будет нечего есть, он умрет от голода, – сказала Мэри.

– Мало того, если он не оплатит счета, ему отключат газ, свет и электричество, – добавила Мэгги, постепенно понижая голос, будто такой исход событий был бы для нее полной катастрофой.

– Вот и конец твоим проблемам, – сообразила Мэри. – Ему придется съехать.

– Мэри, ты веришь в дурной глаз? – спросила Мэгги почти шепотом.

– Вообще-то нет, – доверительным тоном шепнула Мэри в ответ. – Наверное, нет, – добавила она и наклонилась к Мэгги ближе.

– Вполне возможно, – едва выдохнула Мэгги, – что у Хьюберта дурной глаз, если такое бывает. Его фамилия – Мэлиндейн – якобы произошла от французского «malline», то есть «дурной», и «Диана» с переставленными «а» и «и» в корне. Он однажды сказал, что его предки нарочно переставили буквы потому, что если бы пошел слух об их происхождении от языческой богини, христианская церковь уничтожила бы весь род. А они всегда поклонялись Диане. Наверное, это стало семейной традицией.

– Звучит не слишком правдоподобно, – не повышая голоса, ответила Мэри.

– И все же вряд ли у него дурной глаз, да? – вполголоса сказала Мэгги.

– Да, вряд ли. Думаю, он просто бездельник. – Мэри поежилась. Из сада, где они сидели, открывался прекрасный вид на встревоженные порывом ветра кроны деревьев, которые росли ниже, по склону холма. За ветвями виднелась темная вода, недвижная, надежно укрытая крутыми берегами.

– Мне от этого как-то неуютно, – сказала Мэгги и слегка придвинула кресло к невестке. – Ты умеешь хранить тайну?