Артур Хейли - Окончательный диагноз

– Жду не дождусь этого счастливого времени, – улыбнулся О'Доннел.

Как всегда, общество Люси доставляло ему искреннее удовольствие. Не глупо ли с его стороны, что они так редко видятся?

Чего он, собственно, боится? Следует предоставить событиям развиваться своим чередом. Однако при Бартлете не стоит договариваться с ней о встрече.

– Боюсь, нам не дожить до этих времен, – промолвила Люси, доставая нужные ей бумаги и потянувшись за папкой. Ее слова прервал телефонный звонок. Она сняла трубку и передала ее Бартлету. Звонила сестра из “Скорой помощи”: произошла дорожная катастрофа, в больницу доставлены пострадавшие, один – с серьезной травмой грудной клетки. Доктор Клиффорд просит доктора Бартлета ассистировать при операции.

– Сейчас буду. Прости, Люси, закончим разговор в другой раз, – сказал Бартлет, повесив трубку. – Замечу только одно: безработица меня не пугает. Пока будут автомобили и будет увеличиваться их скорость, нам, хирургам, работы хватит.

Он вышел, а за ним, дружески кивнув Люси, ушел и О'Доннел. Люси, помедлив минуту, набрала номер междугородной и заказала разговор с родителями Вивьен Лоубартон.

О'Доннел торопливо шел по коридору. Впереди был трудный день: через полчаса операции в больнице, затем заседание медицинского совета, а потом до позднего вечера частный прием больных в городе. Вспоминая Люси, он снова невольно подумал, что общие профессиональные интересы могут осложнить их отношения. Странно, что в последнее время он так часто думает о ней и вообще о женщинах. Неужели это и есть тот пресловутый беспокойный возраст мужчины, которому повернуло на пятый десяток? Незаметно мысли его обратились к Дениз Квэнтс. Она просила позвонить, когда он будет в Нью-Йорке, и О'Доннел уже твердо решил, что поедет туда на предстоящий съезд хирургов.

Войдя в кабинет, он бросил взгляд на часы – первая операция через двадцать минут. О'Доннел снял трубку и заказал разговор с Нью-Йорком.

Он слышал, как телефонистка соединила его с Нью-Йорком и чей-то голос ответил:

– Квартира миссис Квэнтс.

– Вызывает междугородная, – сказала берлингтонская телефонистка. – Миссис Квэнтс нет в Нью-Йорке. Она в Берлингтоне, штат Пенсильвания. Вам нужен номер ее телефона в Берлингтоне?

– Да, будьте любезны. – Телефонистка свято блюла правила: клиент должен быть обслужен.

Узнав номер телефона, она осведомилась, расслышал ли его О'Доннел.

– Да, благодарю вас, – ответил он и повесил трубку. Справившись по телефонной книге и убедившись, что это телефон Юстаса Суэйна, О'Доннел набрал номер и через несколько секунд говорил с Дениз.

– Я не уверен, помните ли вы меня. Говорит Кент О'Доннел.

– Конечно, помню, доктор О'Доннел. Как мило, что вы позвонили.

– Я только что звонил вам в Нью-Йорк.

– Я прилетела сюда вчера вечером, – сказала Дениз. – У отца легкий бронхит. Решила побыть с ним пару дней.

– Надеюсь, ничего серьезного?

– Что вы? Разумеется, нет, – засмеялась Дениз. – Мой отец здоров как мул и так же упрям.

– Вы не откажетесь пообедать со мной на будущей неделе в Нью-Йорке?

– Позвоните, как только приедете, – ответила она.

– Может быть, нам не откладывать до Нью-Йорка? У вас найдется свободный вечер, пока вы в Берлингтоне?

– Пожалуй, только сегодня, – после минутной паузы ответила Дениз, но тут же разочарованно воскликнула:

– О, я совсем забыла! Сегодня у нас обедает доктор Пирсон, и, разумеется, мое присутствие обязательно. Приходите и вы, если хотите.

О'Доннел усмехнулся, представив, как удивится Джо Пирсон. Однако благоразумие взяло верх.

– Благодарю, – ответил он. – В таком случае нашу встречу действительно придется отложить до Нью-Йорка.

– Мы можем встретиться после обеда, когда отец и доктор Пирсон засядут за шахматы. Тогда им уж никто не нужен.

– Прекрасно, – обрадовался О'Доннел. – Когда?

– В половине десятого.

– Заехать за вами?

– Не стоит. Лучше встретимся в городе. Это сэкономит время. Скажите где.

О'Доннел назвал ресторан. Повесив трубку, он посмотрел на часы. Надо спешить в операционную.

Шахматная партия длилась уже сорок минут. В погруженной в полумрак библиотеке стояла тишина. Свет лампы, висевшей над шахматным столиком, освещал лишь доску, оставляя лица партнеров в тени. Откинувшись на спинку кресла и вертя в руках рюмку, Суэйн изучал ситуацию, складывающуюся на шахматной доске: только что Пирсон, игравший белыми, пошел ферзем…

Оставив рюмку с недопитым коньяком, Суэйн передвинул пешку на два поля вперед.