Артур Хейли - Окончательный диагноз

Говоря о своих кухонных владениях, миссис Строуган злоупотребляла притяжательными местоимениями “мой”, “мои”. Против этого Томаселли тоже не мог ничего возразить, но его раздражало нежелание старшей диетсестры считаться с общим положением дел в больнице. Превыше всего она ставила интересы “своей” кухни.

– Разумеется, миссис Строуган, посудомоечные машины следует заменить, и это со временем будет сделано. Требуются немалые деньги, как вы понимаете.

– Чем больше вы будете откладывать, тем дороже вам все обойдется, – отпарировала сестра Строуган.

– Я и сам понимаю. – Постоянно растущие цены на больничное оборудование и аппаратуру буквально не давали спать Гарри Томаселли. – Но, миссис Строуган, новое строительство и расширение больницы поглощают все наши средства. Кроме того, закупки совершенно необходимой лечебной аппаратуры…

– Многого стоит ваша аппаратура, если больных мы кормим из грязных тарелок, – не сдавалась диетсестра.

– Но, миссис Строуган, вы преувеличиваете.

– Ничуть. Мы проверяем посуду, конечно, но за всем не уследишь. Меня беспокоит опасность распространения инфекции через грязную посуду. Вы заметили, как участились случаи желудочных заболеваний среди персонала? И все, разумеется, сразу же винят мою кухню.

– Я не думаю, что все так уж серьезно. – Терпение Томаселли начало иссякать. Миссис Строуган пришла к нему в особенно тяжелое утро – неотложных дел по горло. – Когда делали лабораторные анализы всем, кто работает у посудомоечных аппаратов?

– Могу узнать, мне кажется, месяцев шесть тому назад, – ответила миссис Строуган.

– Надо бы повторить.

– Хорошо, мистер Т. – Миссис Строуган пришлось смириться с тем, что и сегодня она ничего не добилась. – Мне поговорить с доктором Пирсоном?

– Нет, я сделаю это сам, – ответил Томаселли, что-то пометив в своем блокноте.

“По крайней мере хотя бы Джо Пирсон будет избавлен от сомнительного удовольствия беседовать со столь энергичной особой”, – подумал он.

Дэвид Коулмен после обеда в кафетерии возвращался в патологоанатомическое отделение, мысленно подводя итог первым часам совместной работы с доктором Пирсоном в больнице Трех Графств. Хорошего пока было мало.

Доктор Пирсон был с ним вежлив и любезен, если не в первые минуты, то по крайней мере потом.

Когда в тот первый день Пирсон увидел ожидавшего его Коулмена, он не преминул иронически заметить:

– Сказано – сделано. Вы действительно немедленно приступили к работе.

– Зачем откладывать? Я побывал уже в лабораториях. Надеюсь, вы ничего не имеете против? – поспешил добавить Коулмен.

– Ваше дело. – И словно поняв, что его слова прозвучали не очень любезно, Пирсон сказал:

– Ну что же, добро пожаловать, доктор Коулмен. – Они обменялись рукопожатиями.

– Но прежде всего, – заявил старый патологоанатом, – мне надо разобраться со всем этим. – И он указал на груду папок с предметными стеклами и историями болезни у себя на столе. – А потом мы поговорим о ваших обязанностях.

Коулмен сел и, взяв какой-то медицинский журнал, попробовал хоть чем-то заняться, пока Пирсон разбирался с делами.

Но затем Пирсона пригласили на разбор материалов вскрытия, и Коулмен последовал за ним и присутствовал при разборе в непривычной для себя роли молчаливого зрителя. Пирсон словно забыл о нем и, казалось, не торопился вовлекать своего нового заместителя в работу. Потом они вместе отправились обедать в больничный кафетерий, где Пирсон вынужден был представить его кое-кому из коллег и вскоре оставил его одного, сославшись на неотложные дела. И теперь, предаваясь грустным размышлениям, Коулмен возвращался в отделение.

Он и не собирался брать на себя многого и понимал, что первое время будет работать под руководством и контролем старшего коллеги. Он и сам на месте Пирсона сначала присмотрелся бы к новому человеку. Но то, что произошло в действительности, несколько озадачило его. Должно быть, несмотря на его письмо, никто и не подумал решить вопрос об обязанностях нового патологоанатома. Выходит, он только и будет делать, что выполнять отдельные задания Пирсона.

Коулмен отлично знал свои недостатки, но он отнюдь не собирался умалять своих достоинств. Ему не раз представлялась возможность убедиться в своих способностях. Его опыту и квалификации могли позавидовать многие из старших коллег. Коулмену трудно было смириться с тем, что старик Пирсон явно намерен обращаться с ним всего лишь как с неопытным юнцом.