Виталий Лозовский - Как выжить и провести время с пользой в тюрьме. Часть 1

Некоторые читатели рассылки, действительно правы насчет того, что у нас проще отпустить насильника и убийцу, и в этом виноваты не только сотрудники правоохранительных органов, но и наши доблестные законодатели, которые судя по всему законы издают для себя, а не для людей (да не будет сие расценено как провокация).

С уважением, Олег

Теперь мой ответ на первые два письма.

Думаю, что и ФСБ и СБУ давно рассылкой (и мной, соответственно) заинтересовались, но пока, как написал в своем письме Павел — ПОКА никто мне ничего не говорил… Да рассылка, вроде, как и для дела государственного пользу приносит, формирует общественное мнение, и, как раньше писали — вскрывает нарывы на теле общества.

Правда, государство это одно, а чиновники — другое. Здесь уж вопрос неоднозначный…

Да и зачем меня закрывать — система пенитенциарная действительно у нас гнилая, только не все представляют насколько. Преступников она практически не исправляет, а делает более хитрыми, ушлыми и обозленными. Немногие после отсидки могут спокойно на мента смотреть — большинство бы с радостью, при малейшей возможности, отыгрались бы за те издевательства и нечеловеческие условия, в которых их держали. Как и на все государство.

Наша система направлена не на осознание, исправление, а на УНИЧТОЖЕНИЕ, ломание — если не всегда физическое, то на моральное, точно. Ничего особо со сталинских времен не поменялось.

А борьба, как известно, делает сильнее обе стороны (действие порождает противодействие) и ни к чему, в конце концов, не приводит, как только к обоюдному уничтожению.

В тюрьмах нет профессиональных психологов, а те, что ими называются — обычно заочники, "учившиеся" ради карьеры и должности, да и то номинальной.

Нет вообще системы работы с заключенными, как и самой работы, кроме деструктивной.

А что вы хотите — у бывшего начальника Черновицкой тюрьмы (до 1999 года) самое ласковое слово было "зэчара", про остальные я уж промолчу. Во Львове начальник сам с дубиной ходил, не говоря уже о подчиненных. Выход на прогулку — выходим по одному, каждый получает удар. Просто так — для профилактики или для развлечения. В Белгороде — приходит этап — сначала избивают, затем спрашивают, кто такой. Подследственных — что говорить об осужденных. И так дальше. Это только часть из того, что сам видел. А о чем еще не раз слышал — я просто и рассказывать не стану, потому что вы мне все равно не поверите.

Они говорят, что так надо, чтобы человек в следующий раз боялся попасть в тюрьму. Очень сомнительно — и по пятому разу заезжают.

Да и не то теперь время — мы ж вроде как начинаем осознавать себя как человечество, единый организм. А насилие и нетерпимость порождают только самих себя — волны террора, захлестнувшие мир, и Россию, в том числе, тому подтверждение. Если система наших ценностей не будет меняться, то мы просто, в конце концов, уничтожим сами себя.

Так что закрыть меня можно — это совсем несложно сделать. Я не скрываюсь, пишу под своим именем, живу открыто. Но только, что это даст? И кто от этого выиграет?

Может быть, это еще один из ответов на вопрос Григория, почему? — время такое пришло, что без изменения сознания нам дальше не выжить.

Так что, думаю, мою деятельность не закрывать надо, а поощрять…

Тайга. Зона. Карцер. На полу, замерзая, умирают несколько зеков. Один просит:

— Кузьмич, спой что-нибудь…

Кузьмич, хриплым голосом:

— Как здорово… что все мы здесь… сегодня… собрались…

По просьбе читателей хочу предложить вам сегодня тему о том, как себя вести родным и близким, если вдруг кто-то окажется за решеткой.

Обычно родным говорят, что там у человека все есть. Так вот, можете им не поверить, так как там НИЧЕГО нет. Нет элементарных вещей, нет элементарного питания, нет медицинской помощи, нет свежего воздуха и еще много чего нет. Поэтому начну с того, что человеку надо будет передать в первую очередь.

В любом случае помните, что обычно передачи ограничены по весу, составу и периодичности. Это довольно-таки индивидуальные параметры в зависимости от порядков в тюрьме. Иногда администрация, понимая, что сама не в состоянии обеспечить человека необходимым минимумом, по крайней мере, предоставляет такую возможность родным. Как, например, было в Калининграде — передача ограничена символически лишь весом — 50 кг за раз, а так хоть каждый день. В других же (большинство, особенно это касается Украины) — строго по букве закона — один раз в две недели, продуктовая 12–15 кг (плюс-минус). Притом, что люди сидят впроголодь, без свежих овощей и фруктов, нормальной пищи. Можно было бы предположить, что это наказание для человека за совершенное преступление — но у нас вроде как везде написано, что наказывают лишь лишением свободы и никак не лишением здоровья. А в отношении к подследственным — так и вообще не понятно — вина их не доказана и человек еще может быть и оправдан.