Виталий Лозовский - Как выжить и провести время с пользой в тюрьме. Часть 1

Читал вашу предыдущую рассылку — тронуло до глубины души, особенно рассказ про парня, которого посадили за мешок картошки. Не нахожу слов, чтоб выразить свои эмоции, ведь на его месте мог быть любой, и не имея определённой зашиты (блата, знакомых) в этих ужасных тюремных камерах — и вот так сразу в расход, за картошку, но ведь есть же какие-то гуманные понятия, даже у тюремщиков, ладно бы он кого убил, изнасиловал, но так…

И если честно, в вашем рассказе я прочувствовал некую наплевательскую нотку про таких людей (…даже то, что я узнал про него не притупило…), как будто вы смотрели на это спокойно, если сами не участвовали в этом беспределе. Конечно, хорошо не оказаться на его месте, никто не хочет быть слабым, опущенным, но разве мы решаем своё место в жизни, окружение, отношение к нам, свою судьбу?

Парень этот забрал мешок картошки у старенькой бабули, причем на глазах у всех — это уже квалифицируется как грабеж. Кроме того имел уже условный срок, тоже не по ошибке, т. е. выводов никаких не сделал. Так что вы зря так разволновались. Кроме того, когда я был с ним в карантине, там он попытался "кинуть на тряпку", т. е. заставить убирать — стать чертом, человека несколько умственного ущербного и беззащитного… За что еще там получил по морде.

Так что получается, что срок он свой получил вполне правильно и был наказан за поступок и несовместимую с жизнью в обществе мораль. Опущен, т. е. уже наказан морально, за неуважение и покушение на человеческую душу. Здесь будет очень уместным привести фрагмент 3-й книги трилогии Артура Саканяна "Театр одного зрителя" (ссылку на полный текст найдете на сайте www.tyurem.net или же на сайте автора http://sakart.masterscity.net)

— Доктор. Как же это получается, что любовь убить, что человека пришить — всё едино?

Голос благоразумия шепнул доктору: — «Пахан хочет реабилитировать своё лидерство, и не забывай, что он твой защитник». Доктор согласно кивнул головой и ответил:

— Конечно, не едино. За убийство любви, за то, что человек убил человечность, никто не судится в миру.

Пахан удовлетворённо закивал, открыл рот и, полуобернувшись к зэкам, протянул руку в сторону доктора, чтобы сказать своё слово. Доктор сразу же понял, что пахан намерен взять реванш и станет давить его своей логикой. Не успел пахан и слова сказать, чтобы вывести доктора «на чистую воду», как доктор быстро добавил:

— Просто за убийство любви спрос иной получается.

Пахан резко обернулся к доктору.

— Что ещё за спрос? — презрительно выкрикнул он и даже привстал.

Мгновенно возникла такая тишина, что сквозь жужжание мух доктору послышалось тяжёлое биение сердец. Доктор понял, что теперь он завязнет в разборке, и растерянно посмотрел в сторону начальника тюрьмы.

— Всё! Марш по камерам! — пришёл на помощь начальник тюрьмы, но такой рокот прокатился по залу, что главный тюремщик поспешил отступить назад.

«Надо брать огонь на себе», — подумал доктор и, подняв руку, выкрикнул:

— Я прошу несколько минут.

Волна недовольства сразу пошла на убыль, и доктор спокойно продолжил:

— Был задан вопрос, но мне он показался странным. Разве вы не знаете, что сами наказываете за убийство любви? Вы же сами наказываете за исковерканную душу.

— Как это сами наказываем? Как это? — сразу раздались удивлённые голоса с мест.

— Хорошо, я объясню, — сказал доктор, — Но сначала ответьте мне на несколько вопросов.

Вы над насильником издеваетесь?

— Да! — хором ответил зал.

— А если был изнасилован ребёнок, ещё больше издеваетесь?

— Да! — загремел зал.

— А почему? Ответьте, почему насилие над ребёнком для вас читается ещё большим преступлением?

Вразнобой посыпались ответы, и доктор моментально подвёл итог:

— Потому что у детей невинные души, и в них убили любовь к жизни?

— Да! — выдохнули зэки, а доктору в этом смрадном зале внезапно почудился дивный запах свежескошенной травы.

Доктор сделал глубокий вдох и спокойно продолжил:

— Но ведь судья в своём приговоре только плоть осудил. Он о душе говорил? Он за убийство любви, за исковерканную душу осудил?

— Нет! — как по команде, выкрикнули зэки.

— А кто осудил? — спросил доктор, заранее зная, что ответ тут только один.

— Мы! — радостно завопили зэки.

— А если мужчина убил жену за измену, вы его оправдываете?