Славомир Схуты: Герой нашего времени

Наконец-то что-то происходит. Наконец-то мы разговариваем как люди. Прорезается некая конкретность.

– Чего, ствол? – Кшись щелкает охнарик в какого-то проходящего говнюка.

Я смотрю, как говнюк, согнувшись, убегает, негодующе вереща.

– Ну чего, Кшись? Может, чего, поговорим? Можем же мы поговорить? Покажи, – лезу я Кшисю под мышку за главным козырем его охранной фирмы.

– Показывал, когда маленький был.

– Ну покажи, ну чего ты, не жмотничай, покажи. Покажи, – говорю. – Ух ты, ловко в руку ложится. Прямо как будто родился с ним. Может, что-нибудь похожее? Знаешь кого-нибудь?

– А ты что думаешь? Ну, похожу, понюхаю, погляжу, поспрашиваю, когда тебе? Завтра? Ну, блин!

Вначале был свет, потом кто-то влез в систему.

Станца двенадцатая. Спираль желаний, поставленная тебе в матку, привела тебя на ложный путь. На этой станции ты сходишь.

И вот я приношу в жертву себя.

– Э-э… шучу, шучу, на этой неделе, на следующей, на следующей, не горит, ну… пойдет? Верным путем.

Просыпаешься и не просыпаешься. Смотришь сны. В качке настроений. Переходные состояния преследуют тебя, как плохо сбалансированное колесо.

Что может сделать позитивно ориентированное воображение? Вероятно, много. Гораздо больше, чем нам кажется. Вот пожалуйста, только взгляни – с той стороны зеркала тебя ждет подарок от фирмы. День, когда ты вступаешь в новую должность, мгновение счастья после сдачи экзамена, радостные, завороженные глаза влюбленного в тебя партнера, удивление окружающих, когда ты сделаешь что-то, что, казалось, невозможно было сделать.

День, когда ты запрешь кассу, опустишь лифты, свернешь программу, встанешь и пойдешь домой, и от последнего моста, который, впрочем, был страшно далеко, не останется даже воспоминания. Генералов, королей, несушек, дам, валетов и прочий курятник засосет ад стихии.

Сделай глубокий вдох и расслабься. У тебя в резерве есть еще одна таблетка. Помнишь? Ты взял ее на всякий случай. Помню. Да. Теперь запей водой, как рекомендуется в инструкции. И вот уже барби очень хорошо.

Внезапно в этот день, в данный момент ты становишься бескомпромиссным и отважным. Стоишь лицом к лицу с последствиями. Во время утреннего кофе протягиваешь руку в направлении большой порции фактов. Расслабляешься в ведерке белого шампанского и читаешь серьезную рецензию на свой последний фильм. Критика не оставила от него камня на камне. Слишком мало взрывов. Продолжение будет лучше, уверяешь ты в телеинтервью.

Ну, еще разок снимем, и все. Но снимем с креста. Воистину, воистину. Жжет меня. Что? Неизолированные провода… Почки. Печенка. Говенный день. Уй!

Просыпаешься и по-прежнему остаешься, к несчастью, собой. Весь мятый, смотришь на вдавленный в стул изношенный кокаиновый спортивный костюм, меж тем котелок заполняют критические желудочные мысли. Свалявшееся комковатое лицо с трудом поддается процессу ежедневной ликвидации щетины. Теперь до тебя доходит мрачная правда. Этот порошок был поддельный. Зелень была поддельная. Все поддельное-переподдельное. Морилка! Это морилка. Не красное дерево.

– Но как этот гад разливался, какие фильмы крутил… Ну да, это немного, я вижу, что немного, и не собираюсь скрывать, что немного. Но вот сами увидите, как заберет, тут немного, но штука мощная, по-настоящему мощная, шесть по одному и три, а один за два. Давай десятку, тогда покажу тебе, нет, ну правда крепкая, правда крепкая, здорово забирает, что я вам врать буду? Вот чтоб мне сдохнуть!

– Ну, – говорит Альфонс, по-прежнему трезвый, как жопа, – встречу я этого говноеда, весь этот порошок в нос ему вобью, так что у него реладорм из сраки посыплется.

Дважды сильная рвота всухую. С двух часов ночи конвульсии. Несомненные симптомы накачки котелка до границ боли. Какая-то общая неудовлетворенность и противные телевизионные галлюцинации. Необходима немедленная операция по ликвидации. Все данные в корзину. Резет всей системы. Все нужно будет начинать заново. Загрузить папки. Конфигурировать. Ярлыки. Утренний хлев, наполненный уриной информации. А организм не принимает ничего. Ни жидкостей. Ни твердых веществ. Так что же? Звонить другу?

Глюкоза нужна немедленно. Страшный какой выход. Только, Господи, пусть будет по чему выходить. Но мне плохо становится даже при одном воспоминании о той вечеринке с пасхальным вертепчиком в главной роли.