Вячеслав Рыбаков: Вечер пятницы

Вячеслав РЫБАКОВ

ВЕЧЕР ПЯТНИЦЫ

- На сегодня, видимо, все, - изобразив интеллигентное неудовольствие, произнес Гулякин.

Похоже было на то. Тяжелый останов - штука довольно обычная, но выбивает из колеи и людей, и машину. Свирский принялся сворачивать длинную бумажную простыню. Простыня была сверху донизу исписана на языке, который эвээмствующие снобы именуют, как монарха, "пи-эль первый", а люди деловые называют просто "поел один". Шизофренически однообразный мелкий узор бледно-сиреневого цвета шуршащими рывками передергивался по столу. Постников звонко захлопнул "дипломат" и сказал:

- Может, и к лучшему.

- Да, Дмитрий, - отозвался Гулякин. - Ты правда какой-то серый.

- Душно, - несмело вступился за смолчавшего Постникова его недавний аспирант Свирский. Аккуратно пропуская друг друга в дверь по антиранжиру, они покинули терминальный зал: кандидат Свирский, доктор Постников, профессор Гулякин.

- За выходные, Борис, я просил бы вас сызнова проверить программу.

- Конечно. Разумеется, Сергей Константинович.

- Это все не дело. У меня буквально коченеют клешни, когда машина не пашет! - После пятидесятилетнего юбилея элегантный профессор вдруг принялся обогащать свою речь молодежной лексикой. Ученый Совет был у него теперь не иначе как тусовкой. Постников коротко покосился на шефа. Тот, уловив блеснувшую сбоку веселую искру, сказал с напором: - Да, да! Если что - звоните мне прямо на дачу.

Крутя ключи на пальце, Гулякин шустро сбежал сквозь густую городскую духоту по ступеням парадного крыльца к своему "жигульку" - изящные австрийские туфли твердо, как копытца, щелкали по асфальту. В полуприседе, упираясь в колени руками и свесив белоснежные космы на лоб, Гулякин несколько раз обошел вокруг машины, пристально вглядываясь куда-то под нее.

- Что вы там ищете, Сергей Константинович? - спросил сразу вспотевший на вечернем припеке Свирский. - Золото и брильянты?

- Уран, - ответил Гулякин и с едва уловимой натужинкой распрямился. Перевел дух и вдруг, открывая дверцу, заорал высоцким голосом: - Я б в Москве с киркой уран нашел при такой повышенной зарплате!.. Тачка не нужна?

Свирский пожал плечами, стеснительно улыбаясь. Постников сказал ехидно:

- Куда нам спешить в такую жару. Дачи нету. Погуляем тут.

- Завистник! - засмеялся Гулякин. - Придется завещать дачу с мебелью и незамужней дочерью тебе, Дмитрий... Нет, кроме шуток! Борис, заткните уши субординативно!

Свирский четко выронил портфель и, растопырив локти, сунул в уши свои длинные, покрытые черными волосками пальцы. На какой-то миг Постникову показалось, что пальцы войдут на всю длину.

- Правда, поехали, - негромко попросил Гулякин. - Ты, ей-богу, серый. Плюнь на все. Мы по тебе соскучились как-то... посидим, похохочем, в речке выкупаемся... Лида нам споет. Мои плавки тебе подходят, помнишь?

- Спасибо, - Постников неловко покосился на застывшего с пальцами в ушах Свирского. - Подумать надо. Скоро Совет, мне докладывать.

- Черт. Эта тема сожжет тебя ощущением ответственности. Дмитрий, плюнь, надорвешься. Один неловкий шаг - и Губанов тебя проглотит вместе и с потрохами, и с заботами о человечестве, даже я не прикрою. Я уж не тот, Дмитрий.

Постников усмехнулся и сделал Свирскому знак вытащить пальцы. Свирский вытащил, подцепил опрокинувшийся портфель. Мимо текли к остановкам усталые, распаренные, предвкушающие отдых люди. Фырча, разъезжались машины со стоянки. Все спешили - вечер пятницы, погода блеск...

- Вольно, - сдался Гулякин. - Вверяю вам учителя, Борис. Берегите его. Он нужен людям. - Провалился, складываясь в коленях и в поясе, в кабину, и "жигуленок", хрюкнув, ровно заурчал, а потом, загодя помаргивая левым поворотом, покатил к Карусельной.

Некоторое время шли молча.

- Что за ритуал у Сергея Константиновича? - спросил затем Свирский. Который раз вижу, как он вприсядку ходит у машины...

- А... - сказал Постников. - Это уж три года как ритуал. Купите машину если - поймете.

Какой-то шутник подставил под колесо одной из стоявших машин случайно это оказалась машина Гулякина - обрезок наточенной стальной проволоки. Минут через двадцать езды обрезок, впившийся, едва машина тронулась, в протектор, дошел до камеры. Машину на полном ходу швырнуло на тротуар, на катившую коляску женщину. Постников, сидевший сзади, так и не понял, каким виртуозным усилием профессор ухитрился ее не убить. Но к вечеру у Гулякина уже был инфаркт.