Татьяна Алферова - Память по женской линии

А сватал ведь (о чем дед знал, разумеется), на другой день после сговора пришел бледный, да только деду слово дали, а два пуда мяса взяли — как отступать?
Но сперва Иван Петрович ухаживал. На беседе положил в носовой платок, разделяющий руки танцующих, стишок, написанный на листе наоборот, как писал Леонардо до Винчи, так что прочесть можно через зеркало. Стишок ничего интимного не содержал, такой был стих:

Загадочная девушка, загадочный цветок
мне подарила бледный увядший василек.
Я взял его и выбросил, "не нужен мне" — сказал,
цветка печальной тайны я не разгадал.
Загадочная девушка с узором голубым
легла под бледным камнем, холодным и немым.
С тех пор я понял снова, с тех пор я понял вновь,
как много раз безжалостно я выбросил любовь.
От всей души надеюсь, что авторство "шедевра" принадлежит не Ивану Петровичу. В Пасхальное утро он подкараулил бабушку в лесочке, когда та шла забрать из церкви освященный кулич — чтобы первым похристосоваться и спросить, не собирается ли замуж за деда и не пошла бы за него, Ивана, если бы он посватал. Но бабушка, решительная, властная и в молодости, не любила разговоров в сослагательном наклонении.
Я-то поначалу уверилась, что она любила Ивана Петровича, от избытка зеленого романтизма предполагая у каждой из своих родственниц огромную несчастливую и судьбоносную любовь. Услышанный позже рассказ сильно меня разочаровал, но это тогда, по молодости, сейчас я рассказом горжусь, равно как и крепким сном прабабушки Анны после сватовства.

При всей лаконичности рассказ необычайно выразителен. Успокаивает мысль об относительности ранней любви. Не так все и страшно. Зная о шестидесятитрехлетнем в целом счастливом опыте бабушкиной семейной жизни, легче усвоить банальнейшую мысль о воспитании любви. Банальные мысли вообще туго приживаются, именно в силу очевидности.
Дед поехал смотреть невесту вместе с товарищем: как бы мимоходом в гости зашел. Мария — лучше я буду называть ее по имени, какая бабушка в восемнадцать лет — плакала так, что лицо распухло; надела темное повседневное платье, специально пряла перед приездом гостей, чтобы руки покрылись разводами от немытой шерсти. Бабы говорили: не понравилась жениху-то, руки грязные. Тем не менее, родители сватов прислали. Мария понимала, что мачеха держать ее в доме не будет: сестры Катя с Тоней на подходе, а у мачехи своих трое ребят (отец умер к тому времени), но надеялась, что и сейчас откажут, как отказывали женихам до этого.
Почему они так не хотели замуж?
Ответ деду обещали дать в восемь вечера. Мария плакала, мачеха пожалела ее, решила отказать жениху, но пока запрягала лошадь — передумала, поехала к гадалке, не сказавши падчерице. В это время зашла сноха Ивана Петровича, по деревенской простодушной хитрости не объяснив цели визита:

Мария отвечала, что поехали отказывать. Сноха не сказала, что от Ивана, что, мол, подождите. Решила — много чести будет. Успокоилась, что откажут, и ушла.
А мачеха отправилась от гадалки к жениху и помолвила их; по дороге узнала от соседок про гостью, приступила с расспросами, прежде чем объявить о решении.

Бабушка молчала.

…

…
И, наконец: — Машутка, завтра в город поезжай, Павел на платье денег дал, кольца купил, перстень тебе, два пуда мяса обещал. Пятьсот рублей за тебя даю приданого и машину швейную.
Вот тут-то, на ночь глядя, пришел бледный Иван Петрович с предложением взять без приданого. Повезло мачехе: раз невесту перебивают, можно ее в любом случае без пятисот рублей отдавать. Павел согласится.
Мария хотела передать жениху, что отдают силой, но побоялась. А Ивану отказала. На другой день пришли родители Ивана Петровича, не погнушались — подтвердить, что берут без денег. Толку… Вскоре — девичник в Горках, выкличка в Роздумовской церкви и свадьба в Пономарицах, деревне жениха. Маленькая Тоня плакала басом: — Сестричка, пойдешь замуж, возьми меня с собой.
Сводный братик Сережа уговаривал: — Не ходи, не ходи, сестричка!
Спустя год мачеха признается, что ездила к гадалке, и та велела отдавать за бедного жениха, а богатому выпадала короткая жизнь. Иван Петрович сватался после к Катерине, как и Костя Белов, и так же получил в ответ классическую формулу: "Что мне, объедки после старшей сестры подбирать?" К Тоне хотел посвататься, но не успел — она была еще очень мала, а его забирали на войну: германскую. Погиб Иван Петрович в первый месяц войны.