Мег Вулицер - Исключительные

Быть не может, подумала Жюль.

— Но самое главное, — вставил Дункан, — что когда Роб увидел, как помогли его жене, он сделал этому центру самое крупное пожертвование в его истории. Теперь там есть корпус, названный в его честь. Я знаю, — продолжал он. — Когда проводят исследование вслепую, это значит, что оно действительно должно пройти вслепую, но, когда в нем принимает участие супруга одного из самых крупных потенциальных спонсоров, с их стороны разумно проследить за тем, чтобы ей не дали плацебо. Вы так не думаете?

Все немного посмеялись, а когда Жюль посмотрела на Денниса, то увидела, что ему все это не кажется таким уж интересным. Удивительно, почему? Он тоже мог бы записаться на это исследование. Его могли бы внести в список первых претендентов — из-за Роба и Хелены, Дункана и Шайлы, Итана и Эш. Из-за всех этих состоятельных людей, которых обсуждали за этим столом и которые сидели за ним. У него есть связи. Но она знала, что Деннис никогда не станет просить это лекарство. И никогда даже на секунду не задумается о том, что оно сможет ему помочь. А ведь оно могло бы. Как и в случае со многими вещами, тут важно знать нужных людей. Важно иметь за плечами чью-то поддержку, силу и влияние. Врачи в Лос-Анджелесе, или, по крайней мере, некоторые из них, обожали «Фигмена» Итана и его знаменитых друзей. Но, когда Жюль на следующий же день позвонила в Калифорнийский университет от имени Денниса, ей сказали, что новых пациентов они набирать не планируют. И тогда она позвонила Итану.

— Посмотрим, что я смогу сделать, — ответил ей он.

И вот, вскоре после этого, Деннис вылетел в Лос-Анджелес, чтобы встретиться с доктором, который курировал исследование и сдать все анализы и тесты. На следующий день его включили в список участников исследования, и они с Жюль начали дружно надеяться на то, что он получит лекарство, а не плацебо. Мысль о том, что это лекарство может получить кто-то более сильный, была очень навязчивой и каким-то образом влияла на нервы. Но только на нервы Жюль, с Деннисом все было иначе. Он сказал, что в нем все как будто чуточку развернулось. И только после этого он понял, в какой тесной раковине жил все эти годы.

— Я как будто жил согнувшись, — сказал он Жюль.

До этого он думал, что депрессия иссушает его, но теперь он понял, что она еще и ломала его, сгибала самым неестественным образом. Все эти годы он был не просто депрессивным, но еще и очень нервным. Он приходил в себя — медленно, но верно. Жюль, которая по ходу работы сталкивалась с людьми на антидепрессантах, часто видела все эти изменения в своих пациентах, но никогда — в Деннисе.

— Просто мое забытье оказалось глубже, чем мы думали, — задумчиво и несколько заинтригованно говорил он. Однажды ночью Жюль проснулась и обнаружила его голову у себя на груди. Он целовал ее, и она чувствовала на своей коже его слезы.

— Что случилось? — испуганно спросила она.

Ничего. Просто он проснулся — и все было хорошо . Он чувствовал, что снова хочет. Хочет ее. Хочет быть с ней.

До этого они довольно редко бывали близки, но теперь секс вернулся в их отношения — словно дар из прошлого, потерявшийся во времени. Поначалу он не очень верил в свои силы, и один раз скользнул в нее пальцами так резко, что она взвизгнула, как собака, которой наступили на хвост. Он перепугался, что сделал ей больно.

— Ох нет, нет… — забормотал он.

— Все в порядке, — тут же сказала она. — Просто… немного полегче. Касайся… мягче.

Были и другие проблемы. Ему понадобилось куда больше времени, чем раньше, и они уже начали подшучивать над тем, что он неизбежно натрет ей мозоль.

— Знаешь, что я хочу за это? Посуду, — сказала она как-то, когда они в очередной раз остывали после нового постдепрессионного секса.

— Что? А, это шутка? — спросил Деннис. — Точно шутка. Подожди… Я пока что не вижу связи. И что же ты хочешь?

— Жаровню, — улыбнулась она и уткнулась подбородком в его грудь.

К концу лета Деннис почувствовал, что окончательно пришел в норму — впервые, с тех пор, как отказался от лечения ингибиторами моноаминоксидазы в восемьдесят девятом. Никто не верил, что это продлится вечно, или, по крайней мере, долго. В конце августа Деннис вернулся к работе. Хоть работа в предыдущей ультразвуковой клинике и оставила на его карьере черную метку, он изо всех сил старался доказать, что его неподобающее поведение — например, когда он воскликнул «Господи!», увидев гигантскую печень пациентки, и разрыдался — было следствием депрессии, и что теперь он в полном порядке. Доктор Бразил во всем его поддерживал. Клиника в Чайна-тауне, с маленьким персоналом и в отчаянном положении решила нанять его с маленькой зарплатой и на полставки. А спустя несколько месяцев взяла в штат.