Майкл Чабон - Приключения Кавалера и Клея

— Еще двести долларов в неделю, — сказал Джо. Согласно графику, «Ковчег Мириам» должен был отплыть в следующем году, ранней весной. Получая лишних две сотни в неделю, Джо смог бы обеспечить переправку четырех, пяти, может, даже шести детей — сделать больше обещанного.

— Двести долларов в неделю! — воскликнул Анаполь.

Дизи усмехнулся и покачал головой. Похоже, все происходящее от души его веселило.

— Да, и то же самое касается мистера Дизи, — сказал Сэмми. — У него теперь должно быть больше работы.

— Вы не вправе вести за меня переговоры, мистер Клей, — сухо сказал Дизи. — Я лицо дееспособное.

— Простите.

— И все же я вас благодарю.

У Анаполя вдруг сделался предельно усталый вид. Со всеми этими бутафорскими бомбами, миллионерами и угрожающими письмами от знаменитых адвокатов, переданными лично ему в руки специальными курьерами, глава «Эмпайр Комикс» толком аж с прошлой пятницы не спал. А сегодня ночью он часами метался и ворочался, в то время как возлежащая рядом миссис Анаполь рычала ему лежать смирно.

— Акула! — рокотала фундаментальная мадам. — Акула, а ну лежать! — Акулой она стала звать его после того, как прочла в газетной колонке Фрэнка Бака о том, что это животное в буквальном смысле не может перестать двигаться — иначе оно умрет. — Да что с тобой такое, господи помилуй? Ведь это все равно что с бетономешалкой в одной постели лежать.

«Меня чуть было бомбой не взорвали!» — в сотый раз хотелось сказать Анаполю своей супруге. Впрочем, он уже решил ничего не говорить ей про бутафорскую бомбу в конторах «Эмпайр» — как не говорил он ей про поток писем, что непрерывно тек к нему с тех пор, как Кавалер и Клей в одностороннем порядке объявили войну гитлеровской Германии и ее союзникам.

— Я скоро своей рубашки лишусь, — сказал вместо этого Анаполь.

— Ну и черт с ней, с твоей рубашкой, — сказала ему супруга.

— Между прочим, это чертовски славная рубашка. Знаешь, сколько там денег на радио? Со всякими там заколками, карандашами, коробками попкорна. Там тебе, знаешь ли, не какие-нибудь дешевые новинки. Там пижама Эскаписта. Полотенца Эскаписта. Его настольные игры. Безалкогольные напитки.

— Этого им не забрать.

— Но они намерены попытаться.

— Пусть себе пытаются. А ты тем временем попадешь на радио, и я получу возможность познакомиться с таким важным и культурным мужчиной, как Джеймс Лав. Я однажды видела его в выпуске новостей. Вылитый Джон Бэрримор.

— Ничего похожего. Какой Джон Бэрримор? С чего ты взяла?

— Так что с тобой происходит? Почему ты никогда не можешь просто насладиться тем, что получил?

Анаполь немного сместился в постели и добавил последний экспонат к энциклопедической коллекции стонов. Так бывало каждую ночь с тех пор, как «Эмпайр Комикс» переехала в Эмпайр-стейт-билдинг. Колени его ныли, спина болела, а в шее слышался резкий треск. Роскошный кабинет черного мрамора был таким просторным, с таким высоким потолком, что Анаполю там становилось неловко. Он никак не мог привыкнуть к такому изобилию пространства. В результате глава «Эмпайр» склонен был весь день горбиться, ерзать в кресле, словно имитируя парадоксально уютное воздействие более тесных и неуютных квартир. Это ужасно его мучило.

— Сэмми Клейман, — наконец сказала миссис Анаполь.

— Сэмми, — согласился он.

— Тогда не лишай его доли.

— Я должен лишить его доли.

— А почему?

— Потому что выделение ему доли установило бы то, что твой брат называет «опасным президентом»?

— Потому что.

— Да, «потому что». Потому что те двое подписали контракт. Идеально законный, стандартный промышленный контракт. Они отписали нам все права на своего персонажа, раз и навсегда. Им просто не полагается доли.

— Ну вот, — с обычной толикой иронии заметила его супруга. — Теперь у тебя выходит, что дать им немного радиоденег было бы противозаконно.

В спальню влетела муха. Анаполь, в зеленой шелковой пижаме с черными узорами, вылез из постели. Включил прикроватную лампу и натянул халат. Взял последний номер «Современного экрана» с фотографией Долорес дель Рио на обложке, скатал его в рулон и размазал муху по оконному стеклу. Затем вытер стекло тряпочкой, забрался обратно в постель и выключил свет.

— Нет, черт побери, — сказал он, — это не было бы противозаконно.

— Вот и славно, — сказала миссис Анаполь. — Я не хочу, чтобы ты нарушал какие-то чертовы законы. Как только присяжные услышат, что ты комиксами промышляешь, они тебя в два счета в «Синг-синг» запрут. — Затем достойная супруга перевернулась на другой бок и устроилась спать. Анаполь стонал, ворочался, выпил три стакана «бромо-зельцера», пока наконец не наткнулся на общие очертания плана, который несколько ослаблял умеренные, но все же подлинные муки совести, а также тревогу в связи с все нарастающим гневом, который война Кавалера и Клея, похоже, навлекала на «Эмпайр Комикс». Согласовывать этот план с шурином уже было некогда, но Анаполь знал, что Джек будет с ним заодно.