Наташа Кампуш - Наташа Кампуш. 3096 дней

Мы с Похитителем сидели на одной циновке, кидали и тянули кубики. Я внимательно смотрела на узор игровой доски, на маленькие пестрые фигурки и внутренне пыталась «отключить» пространство вокруг нее, чтобы представить преступника старшим другом, великодушно тратящим свое время на игру с ребенком. Чем больше мне удавалось втянуться в игру, тем дальше отступала паника. Я знала, что она притаилась в углу, в постоянной готовности к прыжку. Когда я была недалека от победы, я специально допускала ошибку, чтобы отодвинуть грозящее мне одиночество.

В эти первые дни присутствие Похитителя давало мне чувство уверенности, что самое страшное меня минует. Так как при каждом посещении он говорил о предполагаемом заказчике, которому уже в день моего похищения так отчаянно пытался дозвониться, то я, как и прежде, предполагала, что это связано с детской порнографией. Он же все время повторял рассказ о людях, которые могут прийти, чтобы меня фотографировать, ну и «делать со мной кое-что еще», что только подтверждало мою теорию. Мысли о том, что в преподносимой им истории что-то не клеится и что никакого сомнительного заказчика вообще не существует, все же иногда мелькали в моей голове. Скорее всего, он просто выдумал соучастников, чтобы еще больше запугать меня. Но я не могла этого знать наверняка, и даже если история о них была полной выдумкой, он добился своей цели — я жила в постоянном страхе, что в один момент в подвал ворвется свора злых мужчин и нападет на меня.

Картины и обрывки сообщений, выуженных мной из выпусков СМИ последних месяцев, объединялись в один, все более устрашающий сценарий. Стараясь их оттеснить, я в то же время представляла, что преступники могли бы сделать со мной. Как вообще такое можно проделать с ребенком? Какие предметы пошли бы в ход? Происходило бы все здесь, в подвале, или же они отвезли бы меня на какую-нибудь виллу, в сауну или мансарду, как в последнем случае, описанном в новостях?

Когда я была одна, то старалась расположиться так, чтобы не терять из виду дверь. По ночам я спала тревожно, как загнанный зверь — в полглаза и в постоянной боевой готовности — чтобы мужчины, которым я должна быть передана, не смогли застать меня врасплох, беззащитной и спящей. Каждую секунду я проводила в напряжении, переполненная адреналином и страхом, от которого в этой маленькой комнате негде было укрыться. Этот ужас перед предполагаемыми «заказчиками» превращал мужчину, утверждавшего, что похитил меня по их заказу, в мою опору, заботливую и дружескую. Пока я у него, ожидаемый ужас не случится.

Через несколько дней после похищения мой застенок начал наполняться различными вещами. Сначала Похититель принес мне свежую одежду. У меня же осталось только то, что было на мне — белье, колготки из «Palmers», платье, куртка. Обувь он сжег, чтобы уничтожить возможные следы. Это были туфли на толстой платформе, подаренные мне на мое десятилетие. Когда я в тот день вошла в кухню, на столе стоял торт с десятью свечками, а рядом — коробка, завернутая в пеструю оберточную бумагу. Я набрала в легкие воздуха и задула свечи. После этого оторвала клейкую ленту и сорвала бумагу. За несколько недель до дня рождения я прожужжала матери все уши, чтобы она — пожалуйста! пожалуйста! купила мне такие же туфли, какие носят все остальные. Она категорически отказалась. Эта обувь не для детей, на такой платформе невозможно нормально ходить. И вот они стоят передо мной — балетки из черной замши с тонкими ремешками вокруг лодыжки на толстой, волнистой платформе из каучука. Это блаженство! Эти туфельки, которые сразу увеличивают меня на три сантиметра, конечно же, облегчат мне путь в самостоятельную жизнь. Последний подарок мамы. А он его сжег. Этим он не только лишил меня еще одного связующего звена с моей прошлой жизнью, но и символа уверенности в себе, которую мне должна была придать эта обувь.

И вот Похититель дал мне свой старый свитер и футболку цвета хаки, видимо, сохранившиеся еще со времен его службы в армии. Так мне стало легче переносить ночной холод, просачивающийся снаружи. Спасением от холода, охватившего мою душу, была одна из моих собственных вещей, всегда надетая на мне. Подвешенная на металлических пружинах сетка кровати, на которой я теперь спала, при каждом движении тихо скрипела. Этот звук сопровождал меня днем и ночью в течение целого полугода. Из-за того, что я сильно мерзла — в комнате вряд ли было больше 15 градусов, Похититель втащил в крошечную комнату большую, тяжелую электропечь. А еще он принес назад мои школьные вещи. Сумку, по его словам, он сжег вместе с обувью.