Наталья Ключарева - Деревня дураков (сборник)

Вернувшись в сарайчик, он хотел все-таки выпить чаю, но обнаружил, что Гавриловы на обратном пути прихватили все свои припасы. Отец Константин открыл дневник, посидел над пустой страницей и, ничего не придумав, лег спать.

Зато пенсионер Гаврилов, заперев в буфет сэкономленную заварку и сахар, достал заведенную еще вчера тетрадочку «Досье» и сделал в ней новую запись:

«Не видит дальше своего носа. Погружен в мелкобытовые проблемы. Не сознает опасности экуменистической и католической ереси».

В «Досье» уже было зафиксировано посещение Любки. Гаврилов перечитал, наслаждаясь изысканностью своего слога:

«Посетил дом блудницы раньше, чем дом Божий».

Искусанный слепнями, исполосованный осокой, испеченный солнцем, Митя возвращался домой. У столба с табличкой «Митино» он остановился, вынул из кармана блокнот, в который заносил важные мысли, и впервые в жизни записал туда нечто, совсем не касавшееся законов исторического процесса:

«Цветущие липы пахнут, как счастье!»

– Прогуливаетесь? – произнес у него над ухом вкрадчивый голос, и Митя, вздрогнув, выронил ручку.

Перед ним стоял невысокий, всюду круглый человек: шарообразная лысина блестела в лучах заката, розовело и лоснилось упитанное лицо, волновался под пиджаком похожий на глобус живот.

– Вы бы лучше один не ходили, – озабоченно посоветовал он. – Тут неподалеку опасные психи живут без всякой охраны. Мало ли. Полоснет бритвой – с него и не спросят. А вы, значит, новый учитель? Очень приятно. Мой оболтус будет у вас в 11-м классе. Круглый отличник, между прочим, Васенька Гаврилов. Вы уж его, если что, не забудьте на экзаменах? Подмигните там, где следует? Хорошо?

– Поживем – увидим, – пробормотал Митя и с тоской оглядел поля, к которым уже начал привыкать.

Покой ушел из окружающего мира, как вода из разбитой чашки. Под каждым кустом, в каждом трепетном перелеске мерещился теперь Мите сумасшедший с бритвою в руке.

– Вот и ладненько, – промурлыкал пенсионер Гаврилов и безмятежно покатился восвояси. – Вот и договорились.

Пятиклассник Илья Сергеич проснулся от оглушительного двухголосого писка. Не открывая глаз, Илья Сергеич вместе с одеялом съехал на пол, дошел на четвереньках до окна и высунулся наружу. Только тут он нехотя разлепил ресницы и увидел Ваньку и Витьку, усердно дувших в пикульки из акации.

– Выйдешь? – крикнули они хором.

– Щас, – зевнул Илья Сергеич и яростно почесал комариный укус на локте.

Из расчеса засочилась белая сукровица, а следом за ней выглянула алая капля. Илья Сергеич попытался ее слизнуть, но – сколько ни тянулся – достать не мог, не хватало каких-нибудь сантиметров.

– Что, сердечный, локти кусаешь? – спросила сидевшая на высокой кровати старушка Евграфовна, прабабушка пятиклассника. – Иди лучше завтрака поешь, там тебе на столе оставлено.

Илья Сергеич мигом смекнул, что взрослых дома нет, кроме Евграфовны, которая не считалась, так как не умела слезать с постели, а значит, можно избежать сразу двух утренних зол: умывания и манной каши.

– Ты, баушка, не забыла, – на всякий случай напомнил он, – я больше не Илюша, а Илья Сергеич? Пятиклассник.

Евграфовна расплывчато улыбнулась. Илья Сергеич натянул свои неопределенного цвета шорты, отхватил от обеденного батона обе горбушки – преступление, каравшееся со всей строгостью семейного закона, – набил карманы сахаром и выскочил на двор.

Ванька с Витькой были мрачны.

– Пока ты там чесался, к нам Минкин пристал, – сообщили они.

Трехлетний Минкин, цепко держась за Витькину штанину, решительно глядел из-под панамки, готовый отвоевывать свое место в этом суровом мужском мире.

Конечно, поспевать за большими мальчишками Минкину, который еще не говорил, было тяжело, и каждый день оборачивался чередой горьких обид и разочарований. Особенно с тех пор, как Ванька, Витька и Илья Сергеич перешли в пятый класс и дружно решили, что водиться с таким соплёй – ниже их достоинства. Но выбора у Минкина не было. Не со старухами же на бревнышке сидеть!

Посовещавшись, они решили сгонять на разведку к психовке . Минкин был оставлен на стрёме в придорожных лопухах, а пятиклассники с великими предосторожностями полезли через забор, хотя калитка была не то что открыта – снята с петель и валялась тут же в крапиве.

Елозя животами по росистой траве, они подползли к самому дому и затаились. В этот момент внутри что-то с грохотом упало и покатилось по полу. Любка невнятно ругнулась. Пятиклассники вжались в землю.