Кеннет Харви - Брад

Дверь спальни приоткрылась, и кто-то тихонько позвал.

— Брад!

Женский голос.

— Брад! Ты не спишь?

Он горестно откликнулся в темноту:

— Мама?

— Брад, это я, Милдред.

Брад различил в дверях силуэт. Голова бессильно упала на грудь, сердце сдавило разочарование. Ему хотелось к маме. Она была так близко. Ведь она была во сне, она вела за собой. Кто-то хотел взять Брада за руку, вот только не видно было кто.

— Хочешь поесть?

— Хорошо, — мрачно ответил Брад.

— Ты как?

— Хорошо.

Он попытался произнести ее имя и подумал, что уж очень оно похоже на «милая».

— Хорошо, Милая, — только и удалось выговорить ему.

— Я жду на кухне.

Дверь мягко закрылась, и узкий лучик света пропал, будто Милая унесла его с собой. Во вновь наступившей тьме прошлое без труда мешалось с настоящим. Брад двинулся сразу и назад и вперед, вслепую нащупывая возможные повороты.

— Ты любишь курицу?

Милдред поставила тарелку на стол и сложила руки на животе. Брад так сонно щурился на люминесцентные лампы, что женщине тоже захотелось спать. Не удержавшись, она зевнула.

— Ох, прости, — тут же извинилась Милдред.

Брад заулыбался и посмотрел в тарелку.

— Я решила, раз ты с фермы, надо свежего цыпленка купить. Тут рынок есть на Слеттери-стрит. — Она отвернулась к плите и принялась помешивать суп: — Видишь, угадала. У тебя на ферме были цыплята?

— Да, цыплята. Яйца. — Брад согнул пальцы, чтобы показать, как выглядит яйцо. — Курицы-дети. Желтые. Цып-цып-цып.

Но Милдред на него не смотрела. Она следила за овощами, которые крутились в водовороте густого бульона, и улыбалась.

— Цыплята, они такие хорошенькие, правда? — Милдред обернулась, вытирая руки.

Брад кивнул и взял посыпанную приправами куриную ножку. Положил на тарелку из тонкого фарфора, сунул аппетитный кусочек в рот и покатал на языке, прежде чем разжевать.

— Ням. Курица.

— Ой, прости, я же тебе вилку с ножом не дала.

Милдред кинулась к буфету и стала рыться в ящиках.

— Ну что я за бестолочь!

Протянув Браду серебряный прибор, она мельком взглянула на руки парня: как же бедняга станет держать вилку?

Брад молча, наблюдал за этой суетой. Кажется, Милая хочет помочь. За столом еще много места. Может, надо занять стул для папы? И почему Милая накрыла только на одного? Наверное, потому, что папы нет. Он на ферме. Брад немного подумал об отце, потом об адвокате, в памяти возникли их лица. Когда отец пропал, приехал Джим. Значит, между ними какая-то связь. У Джима такой знакомый взгляд, такие знакомые жесты. Как у отца. А отец любит Брада. Получается, Джим тоже любит. Но где же он научился этим жестам?

— Джим? — Брад начал озираться, не забывая при этом работать челюстями.

— Он внизу, — объяснила Милдред и подошла к столу. — У себя в квартире. Джим просил, чтобы ты к нему потом спустился. Он тебя познакомит со своей женой Андреной.

Брад ничего не ответил. Держа вилку двумя пальцами, он подцепил картофелину, повалял во рту и уставился на руки Милдред. Странно. Раньше у еды был другой вкус. Хотя новая еда тоже очень вкусная. Брад удивленно покачал головой, хмыкнул и заглянул в тарелку.

— Ешь, не торопись. — Милдред обрадовалась, что парень отвлекся наконец от ее рук. Ей и без того было не по себе. — Если чего понадобится, зови.

Милдред погладила его по макушке, ласково улыбнулась и исчезла за дверью.

Брад оглянулся. Дверь вертелась на петлях вперед-назад. Брад подождал, пока она остановится, и снова вернулся к еде. Вкус еды — цыпленок с приправами, кукуруза в сметанном соусе и печеная картошка — казался знакомым и незнакомым одновременно. В животе забурчало, Брад погладил его.

— Тс-с, — велел он брюху. — Забыл.

Брад отложил вилку и сложил руки для молитвы.

«О еде мы Бога просим и хвалу Ему возносим».

Он взял вилку.

— Теперь хорошо. На пользу.

В кухне было совсем тихо, из-за яркого света ламп все вокруг казалось застывшим. В больнице свет был точно такой же. Брад вспомнил когда-то виденную картинку рая, огромные облака, парящие в небе. Над фермой тоже часто летали большие облака, они неслись над зелеными, коричневыми и золотистыми полями. Брад представил себе, как Милая идет под этими облаками сквозь высокую траву, ноги ее ласкает нежный ветерок, он будто сам, легко, без усилий, поднимает и опускает их. В обществе Милой Браду было спокойно, и он решил, что здесь безопасно. Хоть дерева тут и нет, но все равно много приятного. Столько вкусов, запахов, звуков и смешных картинок. Раньше он почему-то никогда с такими не встречался, но теперь вот они появились, словно годами ждали его в этой квартире.