Скарлетт Томас - Корпорация «Попс»

Справа от меня Дэн яростно строчит, как будто сдает самый важный экзамен в жизни. Эстер слева мечтательно смотрит в окно.

— Итак, — говорит Нед. — Сколько идей для нового товара вам удалось сгенерировать?

Он смотрит на каждого из нас, и мы поочередно произносим вслух числа, которые он записывает на белой пластиковой доске. У Грейс родилось четыре идеи, у Ричарда — семь. По ходу дела я узнаю еще несколько имен. Крупного парнягу в татушках зовут Фрэнк, бежеволосую спутницу Бена — Хлои, а девушку с розовыми хвостиками — Митци. Наконец у имени Хиро (которое в субботу вечером называл Мак) появляется хозяин — тощий японец с короткой черной стрижкой. Они сгенерировали по шесть идей каждый.

— Семнадцать, — говорит Дэн, когда взгляд Неда падает на него. Мать моя женщина. Я предлагаю свои четыре идеи, а Эстер, немного сконфуженно, две.

— Итак, в этом классе, за один только день мы сгенерировали ровно сто одну идею. Очень неплохо, вам не кажется? — Нед улыбается. — Конечно, при работе с матрицами очень важно креативно использовать колонки и параметры. В среду я увижу вас снова, так что, если вам не трудно, постарайтесь за это время придумать, какие еще параметры мы могли бы задействовать. И я бы вас очень попросил развить одну из своих идей до полноценной товарной концепции.

Когда мы все встаем, комната наполняется громким скрежетом отодвигаемых стульев.

Мой новый дом гораздо спокойнее старой квартиры. Грузовики не грохочут мимо все время, и люди не орут друг на друга под окнами. Мне не нужно ходить в школу — скоро летние каникулы, и нет никакого смысла зачисляться куда-то всего на две недели; не успеешь освоиться, как все накрылось медным тазом. Так что я свободна. Бабушка постоянно работает у себя в кабинете, а дедушка занимается книжными раскопками в Университетской библиотеке, готовит для газеты новые «Мозговые Мясорубки». Поэтому я целые дни напролет изучаю деревню. Почти все время я одна, что вполне о'кей. По крайней мере, я больше не жертва кораблекрушения.

Я начала работать над своим кулоном. В смысле, пытаюсь расшифровать выгравированные на нем странные знаки. 2,14488156Ех48. Что это значит? И как понимать эту маленькую спиральку? Пока что я не сильно продвинулась, но уверена: в таинственном кулоне — объяснение, почему исчез папа и почему в последнее время дедушка так странно себя ведет. Он раньше всегда был уютный и сладкий, что твоя кондитерская. А теперь выглядит так, будто за ним по пятам все время ходит призрак, которого больше никто не видит. По ночам мне приходится упражняться в «хитрой ходьбе», чтобы спуститься по лестнице на первый этаж, где я роюсь в книжках, ищу эти странные символы (или — почему бы и нет — какой-нибудь ключик, который подскажет, о чем вообще речь). «Хитрая ходьба» — это особое искусство, которое я придумала. Надеваешь толстые носки и медленно, осторожно переносишь вес с ноги на ногу, стараясь идти абсолютно беззвучно. Нужно представлять, что ноги буквально растворяются в досках пола — пятка, подушечка, пальцы, медленно, по очереди. Когда идешь вниз по лестнице, нужно держаться у стенки или у перил, потому что посередине доски скрипят.

Однажды ночью меня поймали! Я уже была в гостиной и как раз собиралась усесться за книжку; тут у меня над головой застонала матрасная пружина, а потом крякнула, открываясь, дверь. Я хотела было спрятаться, но поняла, что это не выход. Вдруг дедушка (если это он) заглянет в мою комнату, прежде чем спуститься? Он поймет, что я спряталась, и догадается, что я замыслила какую-то хитрость. Нет. Выход есть. Я почувствовала, как разные части мозга вращаются в разные стороны, щелкая, будто шкалы сейфового замка, пытаясь сложиться в нужную комбинацию. К тому времени, когда бабушка добралась до гостиной, я уже вовсю там шарашилась с остекленевшим взором, чуть ли не врезаясь в предметы.

— Ох, Алиса, — сказала она, бережно ведя меня обратно по лестнице.

— Хорошо прогулялась во сне? — спросил дедушка за завтраком.

Я прикинулась, будто ничего не помню.

С приближением летних каникул дедушка все больше времени проводит дома. И слегка приободрился. Он показывает мне карточные фокусы, подачу «волчком» и подстановочные шифры. Лето в разгаре, так что в деревне образовалась собственная детская шайка, к которой я, по всеобщему мнению, должна страстно хотеть прибиться. Она состоит из двух весьма заносчивых братьев-регбистов, Джеймса и Воэна, девчонки по имени Рэйчел, у которой есть пони, и Трейси, девчонки с проколотыми ушами. Впрочем, сдается мне, что Трейси — пария. Видимо, потому, что все они ходят в частные школы-интернаты, а она нет. Так как я еще не зачислена в свою новую школу, я для них — величина неизвестная. Все они мне подозрительны, и хотя мне до жутиков хочется покататься на пони Рэйчел, поначалу я решаю стусоваться с Трейси. Я учу ее подстановочным шифрам и посылаю ей секретные послания; к несчастью, она никак не может их расшифровать, хоть и старше меня на целый год. У меня есть план: мы должны хитро отобрать у остальных территорию, прежде всего — важные стратегические пункты на игровой площадке у ручья, где члены шайки маются дурью и играют в «бутылочку». Трейси против. Она хочет, чтобы я научилась краситься и разбиралась в поп-музыке. Я начинаю подозревать, что ей бы понравилось играть в «бутылочку». Я немедленно дезертирую и дружусь с Рэйчел. Все лето Трейси дружится с мальчиками (мы вроде видели, как она и Джеймс держатся за руки), а мы ведем против них войну — упорно, до самой школы. Иногда, когда сестрицы Рэйчел нет дома, мне разрешают покататься на ее коне Пиппине. Кататься весело, но страшновато — приходится остерегаться низких веток, чтобы голову не оторвало.